Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

В прошедшие выходные Telegram-канал «НЕЗЫГАРЬ», связанный с администрацией президента России, взорвался постами с критикой либеральных позиций, распространенных среди российских эмигрантов. Авторы и эксперты канала сошлись во мнении, что так называемая «внесистемная оппозиция», в настоящее время проживающая за границей, не обладает ни существенной поддержкой в России, ни настоящим политическим представительством, ни влиянием на Западе.

Авторы данных постов указывают на то, что те, кто пытается оказать воздействие на ситуацию внутри России, в большинстве своем являются журналистами и активистами, не имеющими политического влияния. Проправительственные аналитики подчеркивают, что российские диссиденты за границей «оторваны от народа», и их антивоенная позиция существенно снижает их способность оказывать влияние на обычных россиян, большинство из которых объединились в поддержку военных действий .

Более того, авторы «НЕЗЫГАРЬ» подчеркивают, что представители российских оппозиционных организаций и СМИ за границей сильно зависят от западного финансирования и, по их мнению, «зависят от иностранных разведывательных служб». Тем не менее, их существование не вызывает особого интереса на Западе, поскольку они не способны повлиять на ситуацию внутри России. Парадоксально, но само их существование препятствует консолидации западного общества против России.

Очевидно, что эти утверждения содержат в себе значительный элемент пропаганды, однако невозможно игнорировать реальные проблемы, с которыми сталкивается российская оппозиция при попытках общения с потенциальной аудиторией внутри страны. Многие из этих проблем являются объективными и неизбежными, но Кремль ловко использует их в свою пользу.

Прежде всего, диссидентов в эмиграции часто критикуют за их раздробленность. На практике оппозиция, за некоторыми исключениями, сравнительно успешно формирует коалиции и уже продемонстрировала способность договариваться между собой по ключевым вопросам (см. EDM, 9 мая). Проблема заключается в том, что общие для всей новой волны политической эмиграции основные вопросы, такие как прекращение войны с Украиной и свержение путинского режима (Change.org, 30 апреля), внутри России рассматриваются как «негативная повестка».

Другие общие принципы, которых придерживается большинство оппозиционных движений, такие как установление подлинного федерализма и парламентаризма в России (Медуза, 31 октября 2022 года), часто игнорируются российским большинством. Как результат, у внешних наблюдателей может сложиться впечатление, что у оппозиции отсутствует конструктивная повестка дня и видение будущего.

Однако конкретное видение будущей структуры России и индивидуальные политические программы отличаются у различных оппозиционных групп. Подобное разнообразие вполне естественно для демократического общества, в котором разногласия должны решаться посредством компромиссов и справедливых выборов. Тем не менее, данные объективные различия активно используются в пропаганде для создания впечатления, что у российской оппозиции нет общей положительной политической повестки.

Внутри оппозиции имеются также разногласия касательно способов достижения даже общих целей. Некоторые представители оппозиции, к примеру, считают, что на данном этапе смены режима можно добиться только с помощью применения силы или ее угрозы. Другие же решительно выступают против вооруженной борьбы. Подобное расхождение во мнениях, а также периодическое соперничество между разными политическими группами в общественной сфере, еще больше усиливают впечатление разобщенности внутри оппозиции (Медуза, 2 октября).

Кроме того, оппозиционным журналистам, находящимся за границей, объективно сложно донести свои взгляды до российской аудитории. На форуме антивоенных инициатив под названием «Russie Libertés», прошедшем в Париже в конце сентября, Дмитрий Колезев, главный редактор издания Republic, отметил, что информационная блокада, в сочетании с недостатком финансирования, серьезно ограничивает возможности оппозиционной журналистики. Это особенно важно, учитывая, что большинство людей не склонны прилагать усилия для доступа к ограниченному контенту (YouTube, 4 октября).

Участники встречи также отметили определенные сложности в поиске общего языка с российской аудиторией. Например, тезис о том, что Украина должна победить в войне, может быть встречен неодобрением со стороны российской внутренней аудитории. Участники форума подчеркнули важность постепенного привлечения российских зрителей, общения с ними на их языке с предложением более приемлемых идей. По мнению Дмитрия Колезева, одной из подобных идей может стать возвращение мобилизованных с фронта.

Кроме того, на практике российские журналисты в эмиграции имеют ограниченные ресурсы для тщательно выверенного взаимодействия с российскими зрителями, поскольку «двусмысленные» формулировки могут спровоцировать негативную реакцию в принимающих странах. Для примера, одним из факторов, которые привели к отзыву лицензии российского оппозиционного канала «Дождь» в Латвии, стал комментарий одного из ведущих касательно российской армии. В частности, он назвал ее «нашей» армией и выразил надежду, что после репортажа «Дождя» количество случаев нарушений прав мобилизованных лиц уменьшится (Радио Свобода, 6 декабря 2022 года).

В результате создается сложная цепочка зависимостей. Российские оппозиционные журналисты в эмиграции зависят от своих принимающих стран, не в плане влияния со стороны их спецслужб, как это пытается представить российская пропаганда, а в практическом смысле. Люди нуждаются в визах и видах на жительство, а получить их становится все сложнее из-за введения новых ограничений для российских граждан (BBC News Русская служба, 18 июля).

Эти трудности пересекаются с естественной потребностью людей ассимилироваться в новом обществе, а это ведет к внутренним конфликтам идентичности. В свою очередь, российская аудитория остро ощущает данный конфликт, который усугубляется стигматизацией почти всех уезжающих активистов как «иностранных агентов». Как показывают социологические опросы, на фоне «патриотической консолидации» общества растет количество людей, которые воспринимают этих «иностранных агентов» как канал «негативного влияния Запада на Россию» (Левада-центр, 16 января).

Стало очевидно, что задача базового выживания эмигрантов и их попытки доказать свои антивоенные взгляды на Западе все больше конфликтуют с целью систематического воздействия на российское общество. Это, разумеется, не означает, что для достижения последней цели надо соглашаться с пропагандой Кремля. Однако важно разработать обдуманную и не чрезмерно радикальную стратегию взаимодействия с российской аудиторией, понимая ее фундаментальные страхи и триггеры. Если Западу удастся создать такую платформу для российских активистов, это может значительно увеличить возможности влияния диссидентов на ситуацию в своей стране.