Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

30 октября 2023 года начали распространяться сообщения о том, что Израиль отсутствует на картах, предоставляемых китайскими технологическими компаниями Baidu и Alibaba, что фактически сигнализировало — по мнению некоторых — о том, что Пекин занимает позицию ХАМАС, а не Израиля в текущей войне. 

Через несколько часов китайские официальные лица начали опровергать эту версию, указывая на то, что названия все еще присутствуют на официальных картах страны и что карты, предоставляемые технологическими компаниями Китая, не изменились с момента нападения ХАМАС 7 октября. Более того, Министерство иностранных дел Китая воспользовалось возможностью пойти дальше, подчеркнув, что Китай не принимает ничью сторону в конфликте. Пекин заявил, что скорее уважает и право Израиля на самооборону, и права палестинского народа в соответствии с международным гуманитарным правом.

Это утверждение о сбалансированности и беспристрастности не стало неожиданностью ни для кого. Оно является основой стратегического подхода Китая к Ближнему Востоку уже более десяти лет, в течение которых Пекин стремился позиционировать себя в качестве друга для каждой страны в регионе и никак не врага.

Однако случай с картами подчеркивает проблему, с которой сталкивается Пекин в связи с нынешним кризисом. Поляризация, возникшая в ходе этого конфликта, как на самом Ближнем Востоке, так и во всем мире, делает поддержание стратегического подхода Пекина к Ближнему Востоку сложнее.

Как ученый, преподающий курсы по внешней политике Китая, я считаю, что война между Израилем и ХАМАС представляет собой самое суровое испытание для стратегии президента Си Цзиньпина на Ближнем Востоке, основанной на концепции «сбалансированной дипломатии». Растущие пропалестинские настроения в Китае и исторические симпатии страны к региону предполагают, что, если Си будет вынужден отказаться от беспристрастности, он поддержит палестинцев, а не израильтян.

Однако это решение, которое, вероятно, Китай предпочел бы не принимать – и по разумным экономическим, и по внешнеполитическим причинам. Подобный выбор, на мой взгляд, фактически означал бы конец десятилетних усилий Китая по позиционированию себя как влиятельного «полезного посредника» в регионе – внешней державы, которая стремится к заключению мирных соглашений и создавнию по-настоящему инклюзивного порядка в регионе в сфере экономики и безопасности.

Цели и стратегии Пекина

Если в прошлые десятилетия в дипломатических кругах считалось, что Китай не проявляет особого интереса к Ближнему Востоку, то это перестало быть правдой примерно с 2012 года. С тех пор Китай приложил значительные дипломатические усилия для укрепления своего влияния в регионе.

Общее стратегическое видение Пекина для Ближнего Востока предполагает значительное снижение влияния США и одновременное усиление влияния Китая.

С одной стороны, это всего лишь региональное проявление глобального видения, изложенного в ряде инициатив китайской внешней политики, таких как «Сообщество единой судьбы», «Инициатива по глобальному развитию», «Инициатива по глобальной безопасности» и «Инициатива по глобальной цивилизации». Все они, по крайней мере частично, направлены на привлечение стран Глобального Юга, которые чувствуют себя все более отчужденными от возглавляемого США международного порядка, основанного на правилах.

Это видение основано на опасениях, что продолжающееся доминирование США на Ближнем Востоке поставит под угрозу доступ Китая к экспорту нефти и газа из региона.

Это не означает, что Пекин стремится вытеснить США как доминирующую силу в регионе. Это невозможно, учитывая силу доллара и долгосрочные отношения США с некоторыми из крупнейших экономик региона.

Скорее, заявленный план Китая заключается в содействии многовекторности среди стран региона. Это означает поощрение отдельных наций к взаимодействию с Китаем в таких областях, как инфраструктура и торговля. Это не только укрепляет отношения между Китаем и региональными игроками, но и ослабляет для них мотивацию к присоединению к эксклюзивным блокам под руководством США.

Пекин стремится продвигать многовекторность посредством того, что в документах китайского правительства описывается как «сбалансированная дипломатия» и «позитивное балансирование».

Сбалансированная дипломатия предполагает воздержание от принятия какой-либо стороны в различных конфликтах, включая израильско-палестинский, и избегание наживания врагов. Позитивное балансирование означает стремление к тесному сотрудничеству с одной из региональных держав, например, с Ираном, предполагая, что это будет стимулировать других, например, арабские страны Персидского залива, последовать этому примеру.

Успех Китая на Ближнем Востоке

До нападения ХАМАС на Израиль 7 октября стратегия Пекина начинала приносить значительные выгоды.

В 2016 году Китай вступил во всестороннее стратегическое партнерство с Саудовской Аравией, а в 2020 году подписал 25-летнее соглашение о сотрудничестве с Ираном. За тот же временной период Пекин расширил экономические связи с рядом других стран Персидского залива, включая Бахрейн, Катар, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт и Оман.

Помимо стран Персидского залива, Китай также усилил экономические связи с Египтом, настолько, что теперь является крупнейшим инвестором проекта по развитию территории вокруг Суэцкого канала. Кроме того, Китай инвестировал в проекты по восстановлению в Ираке и Сирии.

Ранее в этом году Китай выступил посредником в соглашении о восстановлении дипломатических отношений между Саудовской Аравией и Ираном — значительный прорыв, который сделал страну важным посредником в регионе.

Фактически, после этого успеха Пекин начал позиционировать себя в качестве потенциального посредника в установлении мира между Израилем и палестинцами.

Последствия войны между Израилем и ХАМАС

Однако война между Израилем и ХАМАС усложнила подход Китая к Ближнему Востоку.

Первоначальная реакция Пекина на конфликт заключалась в продолжении сбалансированной дипломатии. После нападения 7 октября лидеры Китая не осудили ХАМАС, вместо этого они призвали обе стороны «проявлять сдержанность» и принять «решение на основе двух государств».

Это соответствует пекинской давней политике «невмешательства» во внутренние дела других стран и его фундаментальному стратегическому подходу к региону.

Но нейтральная позиция противоречила подходу США и некоторых европейских стран, что подтолкнуло Китай к принятию более жесткой линии.

Под давлением со стороны госсекретаря США Энтони Блинкена, среди прочих, министр иностранных дел Китая Ван И подтвердил точку зрения Китая о том, что у каждой страны есть право на самооборону. Однако он сделал оговорку, заявив, что Израиль «должен соблюдать международное гуманитарное право и обеспечивать безопасность мирного населения».

Эта оговорка отражает изменение тона Пекина, который постепенно движется к заявлениям с выражением симпатий палестинцам и критикой по отношению к Израилю. 25 октября Китай использовал свое право вето в ООН, чтобы заблокировать резолюцию США, призывающую к гуманитарной паузе, на том основании, что в ней нет требования к Израилю снять блокаду с сектора Газа.

Посол Китая в ООН Чжан Цзюнь пояснил, что решение было основано на «настойчивых призывах от всего мира, в частности от арабских стран».

Защита глобального Юга

Подобный сдвиг неудивителен, учитывая экономические проблемы Пекина и его геополитические амбиции.

Китай намного сильнее зависит от торговли с многочисленными странами на Ближнем Востоке и в Северной Африке, с которыми у него установлены экономические связи, чем от Израиля.

В случае, если геополитическое давление поставит Китай перед необходимостью выбора между Израилем и арабским миром, у Пекина будут мощные экономические стимулы встать на сторону последнего.

Однако у Китая есть еще один мощный стимул поддерживать палестинцев. Пекин стремится быть признанным защитником Глобального Юга. А переход на сторону Израиля рискует оттолкнуть эту все более важную электоральную группу.

В странах Африки, Латинской Америки и за их пределами борьбу палестинцев против Израиля воспринимают как сопротивление колонизации или борьбу против «апартеида». Поддержка Израиля, с точки зрения этих стран, поставит Китай на сторону колониального угнетателя. Это, в свою очередь, рискует подорвать дипломатическую и экономическую работу, которую Китай проводит в рамках своей программы развития инфраструктуры, инициативы «Пояс и путь», и усилия по привлечению большего числа стран Глобального Юга к участию в том, что сейчас является экономическим блоком БРИКС.

И хотя Китай, возможно, и не изменил свои карты Ближнего Востока, его дипломаты вполне могут смотреть на них и задаваться вопросом, остается ли на них все еще место для сбалансированной дипломатии.