Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

Введение

Европа сталкивается с двойным энергетическим кризисом, вызванным воздействием изменения климата и ее энергетической зависимостью от российских ископаемых видов топлива. Для преодоления этих кризисов Европейскому союзу (ЕС) и его государствам-членам потребуется не что иное, как энергетическая революция, которая обезуглерожит использование энергии в Европе и положит конец зависимости от российских ископаемых видов топлива. Вторжение России в Украину привлекло трансатлантическое внимание к важности энергетической безопасности и прекращению энергетической зависимости от России. Хотя сейчас и ЕС, и США предпринимают немедленные шаги по сокращению потребления и зависимости от поставок из России, некоторые из этих шагов могут привести к увеличению выбросов или увеличению зависимости от других авторитарных поставщиков. Для решения двойной проблемы климатической катастрофы и российской агрессии потребуются значительные действия на фронте энергетического перехода в краткосрочной, среднесрочной и долгосрочной перспективе.

Таким образом, Эстония, как и другие члены ЕС (и НАТО), находится на энергетическом перепутье. В отличие от многих других стран-членов ЕС, она не сильно зависит от поставок энергоносителей из России и относительно безопасна в плане энергоснабжения. Горючий сланец местного производства составляет 55% внутреннего энергоснабжения Эстонии (по состоянию на 2020 год). В то время как до российско-украинской войны Эстония получала примерно 93% своего природного газа из России, природный газ составляет менее 8% от общего потребления энергии в Эстонии. Кроме того, импорт российского газа прекратился в результате шагов, предпринятых эстонским правительством в ответ на российскую агрессию, и был заменен сжиженным природным газом (СПГ) от других поставщиков.  Тем не менее, горючие сланцы очень углеродоемки, а увеличение использования природного газа мало что сделает для обезуглероживания энергетической системы в долгосрочной перспективе. Для выполнения экологических обязательств Эстонии, закрепленных в «Зеленом соглашении» ЕС и целях «Готовность к 55 годам», Эстонии необходимо развивать альтернативные источники энергии, но в ходе этого перехода она столкнется с многочисленными проблемами. По мере углубления климатического кризиса неспособность достичь климатических целей также может иметь значительные репутационные издержки на международном уровне.

Более того, усилия по «электрификации всего» — от автомобилей до отопления — скорее всего, приведут к увеличению спроса на электроэнергию. Это потребует не просто замены источников энергии, но и производства большего количества электроэнергии с целью получения избытка энергии. Кроме того, для поддержки проектов по удалению углерода потребуется большое количество дешевой и чистой энергии, например, с помощью технологии прямого улавливания и хранения углерода. Таким образом, независимо от технологических разработок в других видах энергии, спрос на чистую энергию будет в изобилии. Кроме того, несмотря на значительный прогресс в области возобновляемых источников энергии, существуют также опасения по поводу прерывистости — когда солнце не светит или ветер не дует — а также пространства, необходимого для развертывания.

Одной из потенциальных безуглеродных технологий, которую Эстония может рассмотреть, является новая передовая ядерная технология в виде малых модульных ядерных реакторов (ММР). Разработка небольшого модульного реактора может способствовать укреплению региональной энергетической безопасности в ЕС и достижению климатических целей ЕС. Однако решение о переходе на ядерную энергию имеет значение не только для национальной энергетической системы или более широких климатических целей. Это чувствительная область, которая пересекается с соображениями геополитики и национальной безопасности. Его стремление открывает новые возможности для углубления стратегического партнерства, а сотрудничество в области ядерно-энергетических технологий часто является эффективным средством для расширения не только коммерческого и технологического взаимодействия, но и связей между странами в области безопасности и внешней политики.

Это имеет особое значение для таких стран, как Эстония, которые стремятся к более активному участию основных союзников, таких как США, Великобритания, Франция и Германия, в северно-балтийском регионе, чтобы противостоять геополитическому давлению со стороны России и Китая. Соединенные Штаты выделяются как ключевой союзник, но «след» США в Эстонии остается небольшим по сравнению с тем, каким он мог бы быть. Кроме того, внешняя политика и политика безопасности Эстонии в настоящее время сильно смещены в сторону дипломатических, военных и кибернетических аспектов, когда речь идет о взаимодействии с США, в то время как энергетической безопасности и энергетическим технологиям уделяется гораздо меньше внимания. Сотрудничество в области ядерной энергетики создаст новые возможности для укрепления американо-эстонских связей.

В то же время любые усилия Эстонии, направленные на то, чтобы в регионе было «больше США» — особенно в таком чувствительном секторе, как атомная энергетика, а также во всех сферах — могут столкнуться с сопротивлением. Некоторые из них неизбежно возникнут из-за России и ее геополитической конфронтации с Западом, но они также будут проистекать из представлений о «европейском суверенитете», а также из-за некоторых устойчивых характеристик внутриевропейских отношений, структурных проблем в национальной энергетической политике и расхождений геополитических перспектив некоторых ключевых стран ЕС. Эти аспекты необходимо учитывать при рассмотрении геополитических перспектив атомной энергетики в Эстонии и весьма привлекательного трансатлантического измерения этих устремлений.

1. Энергетическая безопасность Эстонии и выбор ядерной энергии

Правительство Эстонии еще не приняло решение о переходе на ядерную энергию для производства электроэнергии. Для анализа этого вопроса и выработки рекомендаций к 2024 году создана межведомственная рабочая группа по ядерной энергии. Кризис цен на электроэнергию конца 2021 — начала 2022 года привлек внимание и вызвал множество положительных оценок со стороны различных общественных деятелей. Правительство даже решило ускорить принятие решения по этому вопросу. Премьер-министр Кая Каллас и тогдашний министр экономики и инфраструктуры Таави Аас заявили о своей поддержке возможного перехода на ядерную энергию. Политическое лидерство основных парламентских политических партий как в правящей коалиции, так и в оппозиции в основном за, тогда как против выступают только Зеленые, не имеющие мест в парламенте. Опросы общественного мнения, проведенные в начале 2022 года, также показали высокую общественную поддержку ядерной энергетики: за нее высказались 59% респондентов.

В то же время некоторые официальные лица подчеркивают, что Эстонии необходимо тщательно следовать руководящим принципам Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) в отношении обсуждения национальной программы ядерной энергетики, ограничивая сроки принятия решений. Лица, принимающие политические решения, могут также решить вынести вариант голосования на референдум. Эстония, по некоторым данным, имеет сильные антиядерные настроения в обществе, проистекающие из негативного опыта бесхозяйственного обращения с окружающей средой советских времен и гражданских ядерных катастроф в Чернобыле в 1986 году и Фукусиме в 2011 году. Если Эстония собирается перейти на ядерную энергию, эти настроения должны быть задействованы и смягчены задолго до того, как будут предприняты какие-либо дальнейшие практические шаги, что открывает возможности для враждебных операций по дезинформации со стороны злонамеренных субъектов.

В настоящее время на столе находится только одно четкое предложение — от Fermi Energia, миноритарным акционером которых также является шведский Vatenfall, и ожидается, что вскоре к ним присоединятся новые инвесторы.  Fermi Energia оценивают, что могут обеспечить в рамках долгосрочного контракта поставку электроэнергии по цене 55 евро за МВтч в течение 15 лет, что составляет примерно половину или даже треть текущих рыночных цен на спотовом рынке NordPool в начале 2022 года. Учитывая, что волатильность цен, вероятно, сохранится и даже ухудшится, а давление в отношении ускорения декарбонизации будет только возрастать, поскольку производство электроэнергии в Эстонии является самым интенсивным по выбросам парниковых газов в Европе, это можно рассматривать как экономически привлекательное и конкурентоспособное предложение. Кроме того, близлежащие муниципалитеты смогут получать отопление по очень конкурентоспособной цене по сравнению с природным газом.

Теоретически Эстония могла бы вместо развития собственной атомной энергетики присоединиться в качестве инвестора и участника более крупного проекта (например, в Польше). Однако сроки выполнения таких проектов часто слишком велики и сопряжены с различными рисками, о чем свидетельствует недавно отмененный проект Hanhikivi-1 в Финляндии. Эстония также имеет очень негативный опыт провала проекта литовской Висагинской атомной электростанции (АЭС), который привел к тому, что Литва не смогла запустить региональный проект АЭС, согласованный с другими странами Балтии и японской Hitachi в 2011-2012 годах, в то время как возможность покупки в одного из предстоящих польских проектов может быть не очень привлекательной для Эстонии. По мнению некоторых руководителей и политиков Эстонии, потребности Польши в энергии, вероятно, превзойдут потребности любой другой страны-участницы при распределении продукции, и многие мелкие инвесторы не представляют большого интереса и не нужны польским компаниям, стоящим за польскими ядерными проектами. Тем не менее, есть возможности для сотрудничества в области обучения, наращивания нормативного потенциала, НИОКР и подобных аспектов, многие из которых могут быть предприняты в рамках Инициативы трех морей (3SI), где США играют ведущую роль. Даже в строительстве, если оно будет происходить параллельно, могут быть предприняты некоторые общие объединенные закупки.

Таким образом, в случае положительного решения правительства эстонские девелоперы склоняются к национальному решению, оставаясь при этом открытыми и даже активно привлекая участников из соседних стран в качестве инвесторов, фактически превращая его в региональный проект. Латвия является одним из приоритетов и проявляет явный интерес, о чем свидетельствуют переговоры между Fermi Energia и государственной энергетической корпорацией Latvenergo (в этом случае, если Latvenergo присоединится к проекту, Эстония развернет четыре блока ММР вместо двух). Также ведутся переговоры с финской Fortum в качестве потенциального инвестора эстонского проекта, поскольку эмбарго на торговлю электроэнергией с Россией, введенное Кремлем (возможно, в ответ на заявление Финляндии о вступлении в НАТО), и провал проекта Hanhikivi-1 побудили Финляндию искать новые источники поставок в регионе для удовлетворения будущего спроса на электроэнергию. Таким образом, компания, возглавляющая эстонский проект, рассматривает его как региональный, только без участия правительства. С другой стороны, некоторые официальные лица настаивают на том, что правительства неизбежно будут играть существенную роль в таком проекте, имеющем стратегическое значение не только для Эстонии, но и для всего региона.

Эстонские разработчики проекта уже выбрали BWRX-300 совместного американо-японского предприятия GE Hitachi.  Пока представляется, что BWRX-300 будет единственным типом реактора, который может быть полностью лицензирован Канадой и может получить лицензию в Эстонии к 2030 году. Эта дата является важной вехой для Эстонии в связи с планами по закрытию электростанций, работающих на основе сланцевого масла, и необходимостью дальнейшего и более быстрого продвижения к выполнению обязательств Эстонии по климатической нейтральности, темпы которых резко критикуются гражданским обществом, без потери внутренних генерирующих мощностей, необходимых для обеспечения стабильной базовой нагрузки, которую быстро растущие, но непостоянно работающие возобновляемые источники не смогут обеспечить. В то же время некоторые заинтересованные лица энергетической политики Эстонии настаивают на том, что к 2030–2040 годам сектор возобновляемых источников энергии, возможно, решит за счет технологических инноваций в энергосистеме и других областях проблему перебоев в работе и, особенно с учетом морского ветроэнергетического потенциала Балтийского моря, может сделать внедрение ядерной энергетики со всеми вытекающими сложностями и общественным осуждением вообще ненужным. Действительно, принятое правительством в августе 2022 года решение ускорить переход энергетики на 100% возобновляемое потребление электроэнергии в Эстонии уже к 2030 году свидетельствует об изобилии оптимизма в отношении такого новшества.  Другие, однако, считают, что возобновляемые источники энергии и ядерная энергетика могут успешно сосуществовать, и приводят в качестве примера Финляндию, но есть мнение, что эстонский ММР может быть готов не раньше 2040 года.

Если Эстония решит перейти на ядерную энергию и учитывая, что компания, возглавляющая проект, выбрала ММР GE Hitachi, можно ожидать, что ее развертывание станет одним из приоритетов в сотрудничестве между США и Эстонией и Канадой и Эстонией и, возможно, самым ценным деловым взаимодействием на период 2024-35 гг., пока реакторы не будут развернуты и не будут работать в штатном режиме. США будут основным партнером по техническому обслуживанию, обучению и образованию. По словам руководителей Fermi Energia, GE Hitachi будет поставщиком проектной документации, включая все технические чертежи, спецификации оборудования, исследования безопасности и обучение персонала, а также поставщиком конечных топливных элементов, услуг по сборке ТВС, контрольно-измерительного оборудования и программного обеспечения, турбин, генераторов и др. Канада, как первая в своем роде страна, развернувшая этот тип ММР, будет играть важную роль в обучении персонала и управлении цепочками поставок с очень важными поставками, такими как реакторный сосуд высокого давления, трубопроводы первичного пара, Внутренние устройства реактора, клапаны, насосы и уран, поставляемый канадскими поставщиками. Французская компания Orano, 51% которой принадлежит французскому правительству, может сыграть значительную роль в топливном цикле, предоставляя услуги по обогащению урана и переработке отработавшего топлива, тем самым смягчая потенциальные возражения Франции против большего количества американских технологий в Европе, поскольку они противоречат европейским представлениям о «технологическом суверенитете». Вполне вероятно, что важными инвесторами и кредиторами могут быть компании и экспортно-кредитные агентства из Швеции, Финляндии, Франции, США, Канады. Разбивка предполагаемых капитальных затрат (CAPEX) будет примерно следующей: в США – 30%; в Канаде – 30%, в других странах – 10%; в Эстонии – 30% (местные поставщики строительных материалов, услуги при строительстве и т.д.). Кроме того, учитывая ее ядерную компетентность, очень тесные экономические связи с Эстонией и инвестиции Vattenfall, Швеция также может стать важным партнером, особенно в области обучения персонала.

Успех Эстонии может также предоставить ноу-хау и ориентир для таких стран, как Литва, где уже раздаются голоса, призывающие к развертыванию ММР в качестве решения для достижения энергетической независимости, что является целью ее национальной стратегии. Тот факт, что Эстония в настоящее время «ядерно наивна», похоже, не отпугивает потенциальных инвесторов; напротив, отсутствие у Эстонии наследственного багажа делает ее более интересной для партнеров из Швеции, Финляндии или Канады. Однако именно политические настроения и геостратегические соображения в США и ЕС — как в институтах ЕС, так и среди ключевых государств-членов — будут иметь первостепенное значение, если Эстония пойдет вперед с ядерной энергией и выберет решение ММР американского происхождения.

2. Политика и интересы США

Соединенные Штаты стратегически заинтересованы в повышении энергетической безопасности Европы, особенно в Балтийском регионе. Вашингтон уже давно обеспокоен зависимостью Европы от России в вопросах энергоснабжения. На протяжении предыдущего десятилетия администрация США выступала против строительства газопровода «Северный поток — 2» (СП-2) и требовала от Европы диверсификации поставок энергоресурсов за пределы России. После вторжения России в Украину США и Европа стремились усилить давление на российскую экономику, а энергетический сектор России, на долю которого приходится около 45% всего российского экспорта, стал одной из ключевых целей всеобъемлющих санкций.

Правда, у США тоже есть свои узкоместные причины отталкивать Европу от российского газа. За последнее десятилетие Америка пережила собственную энергетическую революцию, став крупным производителем природного газа с использованием технологии гидроразрыва. Она стал крупным экспортером СПГ и призвала европейцев расширить свою инфраструктуру СПГ, чтобы воспользоваться преимуществами американских поставок. Есть крупные политические деятели США, которые заинтересованы в расширении экспорта СПГ из США в Европу и видят в текущем кризисе возможность расширить доступ на рынки для экспорта из США, что оправдывает увеличение инвестиций в расширение внутреннего производства.

Однако СПГ — не единственная игра в городе, когда речь идет об интересах США. Атомная энергетика все больше становится центральной сферой геоэкономической конкуренции с такими соперниками, как Россия и Китай. ММР и их потенциальный рынок рассматриваются как важный аспект усилий США по восстановлению своей доли на мировом рынке ядерных реакторов и являются частью как коммерческого маркетинга США, так и дипломатической деятельности. Создание в апреле 2021 года программы «Базовая инфраструктура для ответственного использования технологии малых модульных реакторов» (FIRST), к которой Эстония присоединилась в январе 2022 года, свидетельствует о том, что правительство США сосредоточило внимание на ММР в своей краткосрочной стратегии ядерного экспорта. По оценкам организаций, занимающихся исследованиями рынка, рынок ММР вырастет на 15% и достигнет примерно 19 миллиардов долларов к 2030 году. Соединенные Штаты начали значительные инвестиции в развитие ММР в 2012 году, когда Министерство энергетики США учредило Программу технической поддержки лицензирования ММР. С тех пор в разработке находится большое разнообразие конструкций ММР, которые находятся на разных стадиях лицензирования.

Двойные геополитические и геоэкономические интересы привели к тому, что Соединенные Штаты стали главным сторонником 3SI. Эта инициатива была выдвинута президентами Польши и Хорватии в 2015 году с целью развития инфраструктуры север-юг, особенно в отношении энергетической инфраструктуры. Соединенные Штаты рассматривают 3SI как способ расширить импорт СПГ, чтобы уменьшить зависимость от российского природного газа, а также обеспечить потенциальный противовес китайской инициативе «Один пояс, один путь» и ее формату 16+1.

США активно поддерживают Инициативу трех морей (3SI). Например, президент Дональд Трамп посетил ежегодный саммит Three Seas в 2017 году. В ноябре 2020 года Палата представителей приняла двухпартийную резолюцию, «выражающую поддержку Инициативе трех морей в ее усилиях по повышению энергетической независимости и связанности инфраструктуры, тем самым укрепляя национальную безопасность Соединенных Штатов и Европы» (резолюция 672, 116-й Конгресс). В декабре 2020 года США одобрили инвестиции в размере 300 миллионов долларов в инвестиционный фонд 3SI «в первую очередь для проектов, ориентированных на энергетическую безопасность». Эти инвестиции стали возможными благодаря Закону о европейской энергетической безопасности и диверсификации от 2019 года, который ослабил ограничения на инвестирование ресурсов в проекты энергетической инфраструктуры в странах с более высоким уровнем дохода, таких как Европейский Союз. В феврале 2021 года двухпартийная группа членов конгресса призвала новую администрацию Байдена продолжить обещанную предыдущей администрацией финансовую поддержку 3SI и завершить утвержденные инвестиции в размере 300 миллионов долларов.

Хотя 3SI привлек значительное внимание, его проекты в основном поддерживаются европейскими, а не американскими инвестициями, а несколько ранее существовавших проектов были просто переименованы в часть 3SI. Тем не менее, 3SI сосредоточила внимание на потребности в инфраструктуре север-юг в Европе. Например, 3SI поддерживает газовое соединение между Польшей и Литвой, таким образом соединяя три прибалтийских государства и Финляндию с европейской газовой сетью. Однако следует отметить, что этот проект финансировался за счет взносов ЕС и государств-членов. Соединенные Штаты являются второстепенным игроком по сравнению с ЕС с точки зрения инвестиций в инфраструктуру. Например, три четверти средств, выделяемых на десинхронизацию стран Балтии с российской сетью и синхронизацию их с континентальной, поступает из ЕС, при этом США играют гораздо меньшую финансовую роль.

Тем не менее, давление Конгресса на администрацию Байдена с целью вложения средств в энергетическую безопасность Европы, вероятно, усилится из-за российской агрессии. Конгресс будет уделять особое внимание расширению инфраструктуры СПГ. Законопроект о дополнительном финансировании Украины, который был принят конгрессом в марте 2022 года, призывает администрацию создать «Инициативу по обеспечению безопасности и экономического развития стран Балтии». Цель такой инициативы — предоставить государствам Балтии помощь в области безопасности, удовлетворить «потребности в физической и энергетической безопасности», найти возможности для прямых иностранных инвестиций США и улучшить «безопасность и экономическое сотрудничество на высоком уровне». Конгресс также призвал администрацию направлять представителей высокого уровня в страны Балтии не реже двух раз в год и посещать торговые, энергетические и деловые форумы. Как и будет ли эта инициатива реализована администрацией Байдена, пока неизвестно. Но в настоящее время администрация получает значительные средства на помощь в области безопасности и финансирование энергетики.

Таким образом, на агентства США усилится давление, чтобы они продемонстрировали поддержку стран Балтии и Восточной Европы, что вынудит агентства США изо всех сил пытаться определить разумные проекты и инвестиции. Если Эстония будет использовать американскую технологию ММР, США окажут огромную поддержку проекту со стороны Конгресса США и администрации Байдена. Становится все более очевидным, что правительство США уже определило регион Тримариума в качестве одного из приоритетных направлений развития ядерной энергетики посредством так называемого Партнерства по трансатлантическому сотрудничеству в области энергетики и климата (P-TECC) — международной платформы, инициированной Министерством энергетики США. Это ядерно-энергетическое направление более широких усилий по повышению энергетической безопасности и устойчивости в регионе явно отвечает многим требованиям правительственных учреждений США: оно служит стратегической цели расширения энергоснабжения Европы, продвигает американский бизнес и разрабатывает новые технологии с нулевым выбросом углерода. Таким образом, в правительстве США будет сильная поддержка более тесного двустороннего взаимодействия в этой области. Об этом свидетельствует недавнее совещание P-TECC, посвященное атомной энергии в Центральной и Восточной Европе.

Эстонский проект ММР, если он будет продолжен, вероятно, станет демонстрационным проектом для правительства США, и официальные лица США будут очень заинтересованы в его успехе. Например, одной из основных тем на повестке дня во времени визита в Эстонию помощника госсекретаря по вопросам нераспространения Эллиота Канга была технология ММР. Нет никаких сомнений в том, что осуществление экологически безопасного энергетического проекта, который имеет геополитические последствия и основан на передовых технологиях США, поможет углубить дипломатические отношения с Соединенными Штатами. Это также еще больше укрепило бы имидж Эстонии в Соединенных Штатах как невероятно способного и передового союзника, который бьет выше своего веса в рамках трансатлантического альянса.

3. Аспекты безопасности ядерной энергетики и сотрудничества с США

Эволюция программы двустороннего сотрудничества в области безопасности, которая, вероятно, произойдет в результате выбора Эстонии в пользу ядерной энергетики на основе американской технологии ММР, во многом зависит от того, какие риски для безопасности возникнут в результате этого выбора, и как правительство США могло бы помочь Эстонии справиться с этими рисками.

Традиционно помощь США в области безопасности для защиты и обеспечения безопасности ядерных объектов в основном была сосредоточена на противодействии угрозам, исходящим от терроризма, будь то предотвращение террористических атак против самой станции или устранение угроз распространения, чтобы ядерные материалы не попали в чужие руки. Однако война на Украине ясно показала, что атомные электростанции также являются национальными стратегическими активами и, следовательно, потенциальными военными целями. Кроме того, среда гибридных угроз, в которой оказалась Эстония, означает, что ее проект ММР может быть подвержен использованию различных векторов атак (например, кибернетических, дезинформационных и т. д.), применяемых враждебными государственными силами, стремящимися продвигать свои интересы с помощью так называемого конфликта «серой зоны». Взаимодействие между правительством США и эстонскими властями в области мониторинга и противодействия таким рискам станет важным направлением двустороннего сотрудничества в области безопасности.

3.1 Обычная военная угроза

Вторжение России в Украину дает Эстонии важные уроки, которые следует учитывать при принятии решения о целесообразности введения ММР. Эта война создала беспрецедентную ситуацию, при которой атомные электростанции оказались под перекрестным огнем войны. Война на Украине показывает, что ММР может быть потенциальной целью для России, будь то обычная военная операция против Эстонии или проведение асимметричных операций или операций в «серой зоне» с целью ослабления или подрыва правящего правительства. Например, в 2015 году Россия совершила кибератаку на энергетический сектор Украины, успешно отключив электроэнергию для 200 000 украинцев перед Рождеством. Точно так же во время войны на Украине Россия также предприняла кибератаки на украинскую энергосистему.

Нацеливание и захват электростанций на Украине означает, что Эстония должна учитывать вероятность того, что Россия нацелится на ММР в потенциальном конфликте. В конфликте с Эстонией военные цели России также могут существенно отличаться от ее целей в отношении Украины. Россия, похоже, намеревалась сменить режим в Киеве и оккупировать страну, поэтому позволила заводам продолжать работу. Но в нападении на Эстонию у России могут быть более разрушительные цели, которые напоминают цели ее широкомасштабной ударной кампании по энергосистеме Украины с осени 2022 года. Следовательно, вместо того, чтобы захватывать и эксплуатировать электростанции, Россия может просто попытаться уничтожить ММР и лишить страну значительного источника электроэнергии. Таким образом, строительство ММР, которые, если будут построены, вероятно, обеспечат Эстонию важной частью ее энергоснабжения и, возможно, также обеспечат электроэнергией Латвию, станет главной целью для России в случае военного конфликта.

3.2 Цель для кибератак, шпионажа и терроризма

ММР, особенно связанный с Соединенными Штатами, также может стать главной целью российских кибер- и шпионских кампаний. Необходимо разработать надежные стандарты кибербезопасности, а также поддерживать чрезвычайно тщательные протоколы безопасности для персонала.

В прошлом электростанции и электрические сети были основными целями российских кибероператоров. Например, в декабре 2015 года украинская электросеть была отключена, а атака затронула более 225 000 украинских потребителей.

Российская разведка и кибер-хакеры, скорее всего, увидят завод в качестве ключевой цели как для нарушения работы завода, так и для ведения промышленного шпионажа с целью улучшения российской атомной промышленности.

Наконец, ММР или любая критическая инфраструктура высокого профиля должны рассматриваться как потенциальная цель для террористических сетей.

3.3 Цель дезинформации

Правительства США и Эстонии хорошо понимают влияние злонамеренных кампаний по дезинформации на политические процессы и национальную безопасность, как и роль враждебных государственных сил в организации таких кампаний. Учитывая чувствительность общества к атомной энергии, дезинформация является одной из самых серьезных проблем, с которыми может столкнуться проект ММР в Эстонии, особенно во время публичных дебатов о внедрении ядерной энергии, а затем во время реализации проекта. В 2006-2012 годах намерения Литвы построить АЭС вместе с Латвией и Эстонией существенно изменили бы текущую картину электрогенерации в Балтийском регионе, но действия России, призванные негативно повлиять на общественное обсуждение, способствовали приостановке этого проекта. Аналогичные действия следует ожидать и в отношении Эстонии.

4. Встречный и попутный ветер от других игроков

С геополитической точки зрения и в том, что касается дипломатической стратегии, три государства-члена ЕС и союзники по НАТО – Германия, Франция и Польша – выделяют Эстонию при рассмотрении возможности использования ядерных технологий и сотрудничества с США. Первые два исторически сформировали наиболее важный тандем в формировании направления ЕС, в то время как последний стал важным центром Тримариума. Все трое являются очень важными партнерами в области безопасности и обороны для Эстонии и двух других стран Балтии. Однако они расположены в разных точках двух осей – анти-/проядерной оси и трансатлантической/европоцентристской оси – и, таким образом, создают разные, хотя и несколько пересекающиеся, наборы проблем.

Когда дело доходит до ядерной части, Франция и Польша являются естественными союзниками в постоянном отстаивании роли ядерной энергии в будущем климатически нейтральном мире. Польша также была бы важным партнером всякий раз, когда потребуются совместные усилия для сохранения участия США в развитии ядерной энергетики в регионе и извлечения из него выгоды.

Из-за масштабов своих ядерных амбиций Польша может привлечь к себе внимание США и, таким образом, уменьшить потенциальные политические выгоды для Эстонии, особенно с точки зрения видимости. Неизбежно, Таллинну придется быть очень осторожным и конкретным в отношении того, какие аспекты практического ядерного сотрудничества с Польшей желательны, например, совместное обучение, мобильность специалистов, НИОКР и т. д., а какие нет. Было бы важно, чтобы эстонское правительство, министерские и коммерческие субъекты, а также гражданские организации, такие как аналитические центры и академические организации, наладили регулярные и институциональные консультации со своими польскими коллегами по развертыванию ММР. Согласованная, общая правовая, нормативная и стандартная база, если это возможно, представляется крайне желательной для упрощения сотрудничества на десятилетия вперед. Тем не менее, важно понимать, что, хотя развертывание ММР в Польше, как и в Эстонии, является в большей степени инициируемым промышленностью и управляемым предприятием при государственной поддержке, в целом польская программа уделяет особое внимание крупномасштабным реакторам.

С другой стороны, в политике Германии по-прежнему преобладают антиядерные настроения и точка зрения «только на возобновляемые источники энергии» в отношении будущего энергоснабжения, которое вряд ли изменится из-за структурных и идеологических сил, действующих в немецкой экономике и обществе. Вопреки уже сильному акценту и приверженности Эстонии к возобновляемым источникам энергии, таких как прибрежный ветер, эстонские ядерные устремления, вероятно, будут непопулярны в Берлине и, возможно, вызовут постоянную критику. Эта критика не будет иметь доверия, учитывая полный провал — с точки зрения геополитики и энергетической безопасности — энергетической политики Германии, продемонстрированный войной России против Украины. Однако, хотя маловероятно, что это причинит значительный ущерб общим двусторонним отношениям в области внешней политики и политики безопасности, противоядерная позиция Берлина - учитывая мощь лоббирования Германии - все еще может охладить энтузиазм в балтийском регионе и, что более важно, в Брюсселе в отношении долгосрочных перспектив ядерной энергетики в Евросоюзе.

Кроме того, опора эстонской программы на США может разжечь антиамериканские настроения в тех слоях немецкого политического истеблишмента и политического сообщества, которые давно стремились уравновесить роль США в системе европейской безопасности посредством энергетических отношений с Россией и промышленных отношений с Китаем. Также будет усиливаться геоэкономическое соперничество между Германией и США по поводу формы энергетической политики и сопутствующих коммерческих возможностей в Тримарии, причем первые будут выступать за большее соответствие философии глобального энергетического перехода, или Energiewende, а вторые подчеркивают потребность в атомной энергетике в энергетическом балансе как путь к энергетической безопасности региона.

Таллинну придется приложить дипломатические усилия, чтобы взрастить в Берлине заинтересованные стороны трансатлантической политики и подчеркнуть стратегические преимущества участия США в обеспечении энергетической безопасности Балтийского региона и Европы в целом. Конструктивная роль Эстонии в поддержании заинтересованности Германии в создании синергии и взаимодополняемости с вкладом США в энергетическую безопасность региона – в том числе посредством структуры 3SI – вместо того, чтобы конкурировать с США, была бы выгодна для всех сторон. Это может даже помочь Берлину частично компенсировать потерю политического капитала и доверия к Тримарию, вызванную сагой о NS2, а затем его двойственным отношением к степени, скорости и характеру поддержки Украины во время войны с Россией.

Однако опора на США в ядерно-энергетической программе может оказаться более проблематичной в геополитическом и геоэкономическом анализе Парижа. Его план продвижения европейского суверенитета означает, что обширная технологическая зависимость от США может быть воспринята не очень благосклонно в некоторых кругах, особенно в связи с тем, что Франция продолжает разрабатывать свои собственные ММР для продаж на международных рынках. Эстония должна ожидать, что Франция будет настойчиво отстаивать сотрудничество по европейским ММР и подчеркнет, что структура ЕС уже предоставляет достаточный набор инструментов сотрудничества в области безопасности для устранения рисков, связанных с переходом на ядерную энергию. Некоторую часть потенциальной политической оппозиции со стороны Франции можно нейтрализовать, интегрировав ее ядерно-промышленную базу в цепочки поставок эстонской ядерно-энергетической программы, даже после выбора ММР США, как предполагает предлагаемый проект, но этого вряд ли будет достаточно, чтобы избежать восприятия того, что Эстония на практике не поддерживает стремление ЕС к суверенитету. Эстония должна быть готова убедительно доказать Парижу, что зависимость от США – будь то в области энергетических или военных технологий – не противоречит интересам Европы, а скорее способствует большей сплоченности и силе коллективного Запада.

ЕС играет ключевую роль в продвижении и координации общих мер реагирования на климатический кризис и использование Россией энергии в качестве инструмента геополитического принуждения. Политические инструменты и стратегии, согласованные государствами-членами, такие как «Европейский зеленый курс» и RePowerEU, способствуют диверсификации источников энергии, содействуют переходу энергетики к климатически нейтральному и обеспечивают большую согласованность, солидарность, безопасность и более тесную интеграцию системы национальной энергетики. Хотя выбор национального энергетического баланса остается прерогативой государств-членов, общее направление политики ЕС и общее мнение в Брюсселе о подходах отдельных государств-членов явно имеют значение при оценке рисков и возможностей Эстонии, связанных с ядерной энергетикой.

В конце 2021 года Комиссия наконец завершила длительный процесс, кульминацией которого стало решение о включении ядерной энергии и природного газа в свою таксономию зеленых финансов (часто называемую в большинстве дискуссий просто «зеленой таксономией»), созданную в соответствии с Зеленой сделкой Союза.  С другой стороны, проядерное решение можно считать победой политики, основанной на науке и данных, над зеленым популизмом, при этом решающий вклад внесли различные научные исследования о воздействии ядерной энергии на климат.

Решение Комиссии ЕС в первую очередь представляет собой признание того факта, что ядерная энергетика де-факто является единственным масштабируемым решением для надежной безуглеродной генерации с базовой нагрузкой, которая может заменить уголь — и, в конечном итоге, природный газ — и не требует установки массивного, универсального хранилища в масштабе сети, а также чрезмерной зависимости от переменных возобновляемых источников энергии. С такими популярными и идеологическими силами в пользу модели 100% возобновляемых источников энергии и без ядерной энергии только появление значительных трудностей с этой моделью побудило Комиссию и министерских деятелей выдержать огромный позор «зеленой очистки», чтобы открыть новые возможности атомной энергетики.

Заключение

Соединенные Штаты по-прежнему играют ключевую роль в обеспечении безопасности Европы и Эстонии, и эта важность была дополнительно подчеркнута их ролью в противодействии российской агрессии против Украины, а также в укреплении позиции сдерживания НАТО на восточном фланге (или «восточном фронте», как это все чаще упоминается). Его постоянное двустороннее и, через различные форматы сотрудничества, такие как ИТМ, мини-стороннее взаимодействие в Балтийском регионе является жизненно важным интересом внешней политики и безопасности Эстонии. Поддерживать это взаимодействие будет все труднее, потому что США постоянно стремятся развернуться к Азиатско-Тихоокеанскому региону, поскольку динамика конкуренции великих держав в этом регионе земного шара требует от них сильного внимания к противодействию долгосрочному вызову все более напористого Китая, в то время как европейские — не говоря уже о странах Балтии или Эстонии — проблемы безопасности часто будут бороться за то, чтобы оставаться в числе стратегических приоритетов Вашингтона.

Добавление сотрудничества в области гражданской ядерной энергетики к этому постоянному взаимодействию является уникальной возможностью, доступной как из-за соответствия двухпартийным проядерным настроениям в энергетической политике Соединенных Штатов, так и из-за необходимости для американских компаний восстановить свое конкурентное преимущество на международном рынке ядерной энергии с новыми технологиями, чтобы противостоять Китаю. Это также дает полезный вектор для увеличения вклада США в энергетическую безопасность Эстонии и всего Балтийского региона, который выходит за рамки текущего фокуса на поставках СПГ — фокуса, значение которого будет уменьшаться из-за временной «связующей» роли природного газа в энергетическом переходе к будущему «нулевого углерода». В долгосрочной перспективе это также поможет создать в Эстонии базу компетенций, которая позволит стране интегрироваться в технологические цепочки ММР США, тем самым еще больше укрепив двустороннее партнерство. Полное использование этой возможности, однако, явно зависит от того, станет ли Эстония одной из первых, кто внедрит американские ММР и, таким образом, позиционирует свою программу как демонстрацию успешного внедрения американской ядерно-энергетической технологии нового поколения.