Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

Read in English	한국어로 읽기	Leer en español
Gap
In Deutsch lesen	اقرأ بالعربية	Lire en français

Введение

На фоне стремительно меняющейся обстановки в Сирии и Ираке вновь начали звучать международные и региональные предупреждения о возраждении ИГИЛ, основанные на все более очевидных признаках реорганизации группировки и ее использовании вакуума безопасности, возникшего из-за военных поражений и политической нестабильности. С конца 2024 года ряд отчётов указывал на заметный рост активности ИГИЛ, увеличение количества нападений, а также усиление её способности к маневрированию и вербовке - чему способствует слабая координация между странами региона и расхождение приоритетов между ключевыми международными игроками. ИГИЛ, по-видимому, не утратило свою идеологическую основу и использует нестабильную обстановку для реорганизации, что создаёт угрозу новой волны дестабилизации. В этом контексте настоящее исследование рассматривает основные черты возрождения группировки, динамику её территориального расширения, а также усилия региональных и международных сил по сдерживанию угрозы - с целью проанализировать характер новой фазы активности ИГИЛ и оценить её возможные последствия.

Международные предупреждения об усиливающейся угрозе со стороны ИГИЛ

Начиная с конца 2024 года, всё больше международных и региональных заявлений указывает на растущую обеспокоенность, связанную с возвращением на региональную арену террористической группировки ИГИЛ, на фоне хрупкой ситуации с безопасностью и сниженной способности государств эффективно противостоять нетрадиционным угрозам. В декабре 2024 года министр иностранных дел Ирака Фуад Хусейн в телефонном разговоре с министром по делам Ближнего Востока и Северной Африки Великобритании Хэмишем Фалкнером выразил серьезную обеспокоенность признаками перегруппировки. Он отметил, что боевики сумели захватить значительные запасы оружия после того, как сирийские военные части, оставив свои склады, фактически сдали их без боя. Это позволило ИГИЛ расширить своё территориальное присутствие в ряде районов Сирии. На эту угрозу обращают внимание не только иракские власти — она получила широкое отражение и в международных отчётах. Так, 10 февраля 2025 года заместитель Генерального секретаря ООН по вопросам борьбы с терроризмом в ходе брифинга в Совете Безопасности подтвердил, что ИГИЛ продолжает демонстрировать поразительную способность к адаптации и изменению тактики, несмотря на сохраняющееся давление со стороны государств-членов, а также международных и региональных партнеров. 20-й доклад Генерального секретаря ООН об угрозе, которую ИГИЛ представляет для международного мира и безопасности, подчеркивает: группировка не потерпела идеологического поражения; а наоборот – начала активно перестраиваться, используя пробелы в системе безопасности и политической стабильности в Сирии, Ираке и других регионах. В этом же контексте заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков в марте 2025 года предупредил о “реальной опасности”, исходящей от возрождающегося ИГИЛ в Сирии. Он указал на отсутствие политических урегулирований и разрушение отдельных структур внутренней безопасности как на факторы, способствующие возвращению группировки. Его заявление перекликалось с итоговым совместным заявлением министров иностранных дел, сделанным по итогам встречи в Аммане (Иордания), проходившей 9 марта 2025 года. Министры выразили серьезную обеспокоенность ростом угрозы со стороны ИГИЛ и подчеркнули необходимость укрепления механизмов регионального сотрудничества - в особенности в сфере обмена разведывательной информацией и координации действий на сирийских границах с Иорданией, Ираком и Ливаном. На совместной пресс-конференции после встречи министр иностранных дел Ирака Фуад Хусейн заявил: «Борьба с ИГИЛ — это уже не локальный вопрос, а общая ответственность, требующая эффективной региональной готовности и широкой международной поддержки». Он отметил, что угроза со стороны группировки усилилась не только за счет численности, но и за счет роста военного потенциала, а ее присутствие выходит за пределы приграничных территорий и распространяется на центральные районы Сирии. Эти события указывают на то, что, несмотря на серьезные удары, нанесенные ИГИЛ в последние годы, группировка продолжает использовать изменяющуюся геополитическую ситуацию в Сирии. Сложившаяся обстановка создает бреши в системе безопасности, которыми ИГИЛ пользуется для перегруппировки и укрепления позиций. Дополнительные разногласия между международными и региональными игроками по сирийскому вопросу мешают формированию единого фронта против этой возобновляющейся угрозы. Такая фрагментация значительно усложняет задачу и подтверждает, что борьба с ИГИЛ далека от завершения – как в полевом, так и в более широком контексте коллективной безопасности.

Признаки эскалации

ИГИЛ продолжает укреплять свое присутствие в Сирии, размещаясь в двух географически разобщенных, но стратегически взаимосвязанных регионах, демонстрируя свою устойчивую способность использовать пробелы в системы безопасности и разногласия между местными и международными игроками. Первая зона находится на северо-востоке Сирии, в районе аль-Джазира, формально контролируемом поддерживаемыми США Сирийскими демократическими силами (СДС). Несмотря на это, ИГИЛ сохраняет заметное присутствие в южной части пустыни провинции Эль-Хасака, которая географически связана с северо-восточными окраинами города Аль-Букамал, особенно в районе населенного пункта Аль-Багуз – последнего городского оплота группировки до ее официального разгрома. Это территориальное присутствие простирается и за пределы Сирии - в Ирак, в частности в пустынную зону Хадар в провинции Ниневия. Несмотря на наличие бетонных заграждений на границе, ИГИЛ по-прежнему способно пересекать границу, что подтверждается свидетельствами жителей сельских районов Эль-Хасаки. Всё это вызывает в памяти концепцию «параллельного государства», которую группировка пыталась реализовать в период своего пика в 2014–2017 годах. В 2024 году в Сирии зафиксирован заметный рост активности ИГИЛ. Согласно данным Сирийской обсерватории по правам человека, за год группировка осуществила 491 операцию. В докладе, опубликованном 30 декабря 2024 года, Обсерватория отметила, что ИГИЛ успешно воспользовалось политическим и военным хаосом для реорганизации и проведения целевых атак. В том же ключе, по информации Центра Суфана от 18 декабря, частота нападений ИГИЛ утроилась по сравнению с 2023 годом. В свою очередь, Центральное командование США (CENTCOM) подтвердило 17 июля, что группировка взяла на себя ответственность за 153 атаки в Ираке и Сирии всего за первое полугодие 2024 года — что ясно указывает на стратегию наращивания оперативной активности с целью компенсировать внутренний спад. 

Эта восходящая тенденция усиливает убежденность в том, что ИГИЛ использует уязвимую ситуацию с безопасностью не только для расширения территориального влияния, но и для противостояния другим радикальным группировкам — в частности, Hay’at Tahrir al-Sham (ХТШ) в северной Сирии. ХТШ сталкивается с внутренними трудностями, связанными с экспериментами в области управления, и ослаблена внезапными атаками, подрывающими ее структуру и вызывающими нестабильность в контролируемых районах. ИГИЛ, в свою очередь, пытается подорвать усилия ХТШ, углубить расколы между фракциями и воспользоваться недовольством населения местными элитами. Эти события вызывают серьезную обеспокоенность по поводу возможного распространения нестабильности в Ираке – особенно с учетом тесной географической взаимосвязи между сирийскими и иракскими операциями. Способность ИГИЛ к перемещению через границу может привести к активизации “спящих” ячеек в западных и северных провинциях Ирака. Особенно тревожит фактор наличия тысяч радикализованных заключенных в иракских тюрьмах, которые могут стать мишенями для побегов или попыток восстановления контроля, как это уже происходило ранее при нападении на тюрьму Гувейран в Эль-Хасаке. С учётом всей сложности текущей обстановки на поле боя, борьба с ИГИЛ далека от завершения. Группировка демонстрирует заметную тактическую гибкость, она восстанавливает свои силы, используя проблемы в государстве, извлекая выгоду из фрагментации и постоянно ища новые пути для возрождения на фоне изменчивой региональной геополитики. Неспособность отдельных местных и региональных игроков выработать устойчивую и согласованную стратегию по борьбе с терроризмом лишь подстегивает амбиции ИГИЛ.

Война с ИГИЛ вступает в новую фазу: что дальше?

В последние месяцы 2024 года и в начале 2025-го была проведена серия операций по ликвидации высокопоставленных лидеров ИГИЛ, что свидетельствует о тактическом сдвиге в подходах к борьбе с терроризмом со стороны международных и региональных сил. Этот сдвиг ознаменовал начало новой фазы в борьбе против ИГИЛ, с акцентом не на разрозненные удары, а на целенаправленную кампанию против командной структуры группировки. 20 декабря 2024 года Центральное командование (CENTCOM) объявило об авиаударе в сирийской провинции Дейр-эз-Зор, изначально заявив, что в результате был убит лидер ИГИЛ по прозвищу “Абу Юсуф”. Однако позднее CETNCOM позже уточнил, что целью удара был не верховный лидер, а один из старших командиров по имени Махмуд, известный также как «Абу Юсуф», а также двое его помощников. Это уточнение подчёркивает сложность разведывательных задач, связанных с идентификацией руководящих лиц ИГИЛ, особенно в условиях, где широко применяются тактика маскировки и дезинформации. В рамках связанных событий премьер-министр Ирака Мохаммед Шиа Аль-Судани в марте 2025 года объявил в посте на платформе X об устранении одного из самых опасных оперативников ИГИЛ — Абдуллы Маки Маслеха Аль-Рифаи, известного как «Абу Хадиджа». Он занимал должность «вали Ирака и Сирии» в иерархии ИГИЛ. Его ликвидация стала результатом скоординированных действий иракской разведки и Объединённого командования операций при поддержке международной коалиции. Это свидетельствует об эффективности многоуровневого взаимодействия при розыске скрытого руководства группировки. На европейском направлении Франция возобновила активные действия против ИГИЛ в Сирии впервые за более чем два года. В декабре 2024 года министр вооружённых сил Франции Себастьен Лекорню сообщил, что французские самолёты нанесли точечные удары по позициям ИГИЛ на территории Сирии. Он подчеркнул, что операция, проведённая в предыдущее воскресенье, демонстрирует неизменную приверженность Франции борьбе с терроризмом на Ближнем Востоке. Это был первый авиаудар Франции с сентября 2022 года, что может свидетельствовать о возобновлении её антитеррористической активности и попытке вернуть Европе более заметную роль в сирийском конфликте, где ранее доминировали США, Россия и Турция. Эти три операции — американская, иракская и французская — указывают на возможное возобновление так называемой «кампании по обезглавливанию» руководства ИГИЛ, на фоне растущих опасений по поводу его возвращения в Сирию и Ирак. Однако, несмотря на стратегическую значимость таких ударов, они не могут заменить более широкие усилия по ликвидации идеологических, организационных и финансовых основ, позволяющих ИГИЛ восстанавливаться. Устранение лидеров может временно ослабить возможности группировки, но не обеспечит её уничтожения без комплексных политических и силовых решений, направленных на устранение причин экстремизма и институциональной слабости, на которой паразитирует ИГИЛ. Важным признаком качественного сдвига в подходах региональных государств к борьбе с терроризмом стало заявление Турции, Иордании, Ирака и Сирии в феврале 2025 года о создании совместного механизма сотрудничества для противодействия ИГИЛ. Соглашение предусматривает тесную координацию между министерствами иностранных дел, обороны и разведывательными службами, охватывая такие сферы, как охрана границ, обмен разведданными и совместные военные операции. Этот шаг отражает общее осознание того, что террористическая угроза не признаёт границ и требует координации, выходящей за рамки двусторонних интересов, в пользу логики коллективной региональной безопасности. Соглашение заложило основу для более широкой инициативы, кульминацией которой стал саммит высокого уровня с участием пяти сторон 8 марта 2025 года. Во встрече приняли участие министры иностранных дел и обороны, старшие военные командиры и главы разведок четырёх стран-участниц, к которым позднее присоединился Ливан. Со стороны Турции присутствовали министр иностранных дел Хакан Фидан, министр обороны Яшар Гюлер и глава разведки Ибрагим Калын — что подчёркивает стратегическую заинтересованность Анкары в этом формате как в платформе для переустройства системы безопасности на севере Сирии и Ирака. В более широком контексте этот зарождающийся региональный альянс отражает растущее стремление снизить зависимость от западных держав в управлении вопросами региональной безопасности. Вместо этого страны стремятся выстроить «новую архитектуру безопасности» под руководством самих ближневосточных государств — с восстановлением роли арабских и региональных столиц в контроле над приграничными районами и возвращении тех территорий, которые ИГИЛ может пытаться использовать как резервные укрытия для перегруппировки и повторного появления.

Заключение

Имеющиеся данные показывают, что ИГИЛ вступает в новую фазу — оно снова активизируется и меняет своё положение на сирийской арене. Группировка использует коллапс политической и силовой структуры после падения центральной власти, а также разногласия между региональными и международными игроками. Несмотря на точечные удары по её лидерам, ИГИЛ продолжает демонстрировать высокую гибкость и способность адаптироваться к изменениям на местах. Рост атак и расширение присутствия в неконтролируемых зонах указывает на то, что впереди — сложный этап противостояния. Его нельзя решить только военными методами. Успех в борьбе с ИГИЛ в Сирии требует не только точечных операций, но и создания эффективных региональных систем безопасности, а также запуска политических и социальных процессов, направленных на устранение корней экстремизма. Пока ИГИЛ стремится воспользоваться разобщённостью своих противников, его полное устранение возможно лишь при построении комплексной архитектуры сдерживания — не временных решений, а устойчивой стратегии, нацеленной на устранение структурных причин радикализации, а не только её проявлений.