Defense & Security
Новая российская ядерная доктрина и ее долгосрочные последствия
Image Source : Shutterstock
by Vasily Kashin
First Published in: Nov.25,2024
Dec.16, 2024
Share Article
Изменения, официально внесенные в Основы государственной политики в сфере ядерного сдерживания 19 ноября 2024 г., были сигналом России Западу в ответ на первое применение по российской территории оперативно-тактических ракет американского и британского производства.
Судя по российским действиям, корректировка ядерной политики представляет собой часть плана ответных эскалационных шагов, подготовленного существенное время назад, когда США вплотную подошли к решению о применении своего ракетного оружия вглубь российской территории.
Мы находимся в начале опасной спирали эскалации, которая вполне может завершиться сначала обычным, а затем ядерным конфликтом России и США. Ближайшей задачей Доктрины является разъяснение противнику сути будущих российских сигналов для их правильной интерпретации.
Вместе с тем, ряд новшеств, которые вводятся в этом документе могут иметь далеко идущие последствия для стратегий сдерживания всех мировых государств.
Новые проблемы
Прежде всего, изменения в доктрине предопределены технической революцией, произошедшей в военном деле в последние десятилетия. Эта революция привела к фактическому стиранию грани между тем, что раньше считалось обычным военно-техническим или военным сотрудничеством и прямым участием в войне.
Суть этой революции сводится к тому, что информационно-технологические аспекты современной войны теперь имеют определяющее влияние на ход боевых действий.
Превосходство в технической разведке, системах управления и обработки информации может дать решающее преимущество на поле боя и трансформировать возможности систем вооружений, которые ранее могли считаться устаревшими.
Передача великой державой своему партнеру разведывательной информации в реальном времени, предоставление ему инфраструктуры космической связи, программного обеспечения для управления и обработки данных, с учетом потребности всех этих средств в непрерывной техподдержке, дает возможность полностью контролировать и направлять деятельность младшего союзника.
До наступления цифровой эпохи получатель даже самого сложного оружия мог использовать его по собственному усмотрению, никого не ставя в известность, по крайней мере до тех пор, пока у него сохранялись возможности для его техобслуживания. Помощь разведывательными данными в реальном времени была почти невозможна: союзнику могли передавать спутниковые снимки на аналоговом носителе, которые, как правило, могли использоваться только на стратегическом уровне управления.
Теперь у американских покровителей Украины есть возможность ослепить ВСУ и парализовать украинскую систему управления войсками одним кликом: все дальние удары, включая те, которые наносятся беспилотниками, собранными Украиной, планируются совместно и ни один не наносится без американского одобрения.
Таким образом, любая внешняя держава, оказывающая воюющей стороне значительную помощь, связанную с применением современных систем спутниковой и радиоэлектронной разведки, обработки информации и управления, является полноценным участником войны. Следовательно, нанесение по ее войскам и территории ответных ударов вполне оправдано.
Технические изменения сочетаются с политическими. Продолжавшийся до недавнего времени прогресс американской модели глобализации привел к приходу к власти в ряде стран настоящих «граждан мира», претендующих на вхождение глобальную элиту и оторванных от национальных интересов.
Такие государства под руководством глобалистской элиты, накапливающей свои капиталы за рубежом, способны идти на колоссальные человеческие и экономические жертвы, значительные территориальные потери для выполнения политических установок, навязанных им извне.
Прочность таких режимов может быть значительной благодаря созданному при американской помощи мощному аппарату пропаганды, а также санкционированному США систематическому применению массовых репрессий, внесудебных убийств, пыток и т.п.
Грузия времен правления Саакашвили и современная Украина — классические примеры современных американских прокси, идущих по такому пути. Эта модель отношений куда более опасна, чем американские союзы времен холодной войны, когда младшие партнеры США обладали почти полной свободой во внутренней политике и пытались следовать национальным эгоистическим интересам.
Пути решения
Не вызывает сомнения, что у России есть право нанесения ударов по американским спутникам разведки и связи, разведывательным самолетам и беспилотникам, задействованным в информационном обеспечении деятельности ВСУ. Вопрос состоит только в целесообразности этого шага для достижения целей СВО.
Российский МИД и ранее указывал, в частности, что западные спутники, задействованные в обеспечении боевых действий, могут быть законными целями для российского удара. Обновленные «Основы» распространяют ту же логику на сферу ядерного сдерживания.
Она указывает, что агрессия против России и/или ее союзников со стороны неядерного государства, осуществляемая при поддержке ядерного государства, рассматривается как их совместное нападение. Другие изменения касаются возможных сценариев использования в будущем подобных Украине служебных «государств-камикадзе» противником против России.
Это поступление достоверной информации о массированном старте (взлете) средств воздушного нападения всех видов (от беспилотников до ракет) и пересечении ими границы России.
США могут быстро наделить своего прокси огромным потенциалом нанесения ударов вглубь России с помощью беспилотной авиации и ракет; если даже Россия полностью уничтожит непосредственного агрессора ответным ударом, она понесет большие потери, а США останутся в выигрыше.
Следовательно, США должны быть объектом ответного удара наравне с непосредственным агрессором.
С учетом широчайшего распространения по миру ударных беспилотников большой дальности, а также политики США по передаче крылатых ракет средней и меньшей дальности своим младшим союзникам, это условие должно в перспективе создать новую рамку для будущих локальных конфликтов.
С учетом того, что способность Франции и Великобритании производить оружие большой дальности без широкого применения американских технологий в основном утрачена, любой массированный дальний удар по чувствительным силам внутри России, нанесенный западным оружием и/или применением большого объема данных, должен приводить к удару по США.
На данном этапе, поскольку удары американским и европейским дальним оружием по России уже совершены, у России, вероятно, не остается иного выбора, кроме как передать одной или двум странам оружие или технологии, которые позволят им надежно доносить полезную нагрузку до Северной Америки и Западной Европы: американцы и европейцы должны заплатить. Но насколько такая практика будет в целом распространена в будущем — один из важных вопросов послевоенного устройства мира.
В ходе же нынешнего конфликта вопрос об ударах по американским целям, вероятно, возникнет при дальнейшем расширении практики американских ударов чужими руками вглубь российской территории.
Другим изменением, связанным с реагированием на угрозы возможных в ближайшие годы конфликтов, стала конкретизация условий применения ядерного оружия в случае неядерной агрессии против России.
Если ранее условие перехода к применению ядерного оружия определялось крайне расплывчато как «агрессия с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства», то теперь речь идет о «критической угрозе суверенитету и/или территориальной целостности» России и Белоруссии.
Как показал опыт операции ВСУ в Курской области, США могут направлять своих прокси на совершение операций, приводящих к продвижению вглубь России на десятки километров. В перспективе каждая такая операция должна рассматриваться как нападение США на Россию.
Проблема критериев
Проблема «служебных государств» или «стран-камикадзе», которые в короткое время могут быть перевооружены и под внешним управлением брошены в бой, будет нарастать.
Этому будут способствовать развитие военных возможностей (в частности, связанных с применением искусственного интеллекта, автономных платформ и систем оружия и т.п.) в сочетании с совершенствованием методов управления обществом.
Иметь с этой проблемой дело придется не только России. В перспективе возникнет проблема выработки критериев уровня той самой «поддержки» ядерным государством неядерной страны, при котором действия младшего партнера становятся их совместной агрессией.
Вероятно, речь может идти о поиске сочетания политических, экономических и военно-технических условий, при которых «младший партнер» не может более рассматриваться в качестве отдельного участника международных отношений. Ответственность за любые существенные атаки с его стороны на российскую или белорусскую территорию должна в этом случае нести держава-покровитель.
Такие критерии должны быть логичны и прозрачны, и их выработку и объявление, вероятно, необходимо осуществлять заблаговременно. Возможно, такая практика получит определенное распространение в будущем нестабильном мире как способ уберечь от нападений национальные территории великих держав, сузив потенциал применения «служебных государств».
First published in :
Russian International Affairs Council, RIAC
Vasily Kashin
Кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ, член РСМД
Related articles
South Korea: President Impeached for Abuse of Power
After 54 years of brutal rule, Syria is at a crossroads. Here are 4 priorities to avoid yet another war
The New Russian Nuclear Doctrine and Its Long-Term Implications
What South Korea’s short-lived martial law says about nation’s democracy and the autocratic tendencies of President Yoon