Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

Read in English	한국어로 읽기	Leer en español
Gap
In Deutsch lesen	اقرأ بالعربية	Lire en français

Как человек, давно наблюдающий за ситуацией в Иране, я никогда не видел режим в столь уязвимом положении. Возможно, схожий кризис был в конце Ирано-Иракской войны, но даже он не идёт в сравнение с нынешней ситуацией. Последствия неэффективного управления, коррупции и преобладания религии и веры над профессионализмом и знаниями ещё никогда не были столь серьёзными. Иран обладает вторыми по величине запасами природного газа и четвёртыми по объёму запасами нефти в мире, однако иранцы ежедневно сталкиваются с отключениями электроэнергии. Из-за обостряющегося дефицита топлива и электроэнергии закрываются университеты, офисы и предприятия. Причиной этого называют нехватку топлива и недостаточные инвестиции в обслуживание и строительство новых электростанций, что привело к дефициту электроэнергии в 20 гигаватт. Кажется, простого решения этой проблемы не существует. Вода также остаётся одной из ключевых проблем. Многие, в том числе и я, ранее писали о водном кризисе в стране и неэффективном развитии сельского хозяйства. Помимо отключений электроэнергии, в летний период регулярно происходит ограничение подачи воды. Вопросы водных ресурсов и их перераспределения между регионами представляют серьёзную проблему, часто вызывая протесты. Цена на бензин является ещё одним дестабилизирующим фактором. По оценкам, до 50 миллионов литров топлива ежедневно контрабандой вывозится в соседние страны. В Иране цена на бензин составляет всего 0,01–0,02 доллара США за литр (при расчёте по курсу 800 000 риалов за доллар), в то время как в Пакистане она держится на уровне 0,91 доллара США за литр. Это делает контрабанду чрезвычайно прибыльным бизнесом и, учитывая масштабы нелегального вывоза, нельзя исключать, что от этого извлекают выгоду иранские военные и парамилитарные организации. Действующая цена на бензин поддерживается за счёт крупных субсидий, однако правительство не может продолжать обеспечивать поставки топлива на таких условиях. Предыдущие попытки повысить стоимость неизменно приводили к массовым протестам, что делает проблему по-прежнему нерешённой. Инфляция и постоянное ухудшение валютного кризиса тоже не являются новостью. Достигнув нового антирекорда, курс доллара США сейчас оценивается примерно в 830 000 риалов. Когда я покидал Иран в 2016 году, он держался на уровне 33 000 риалов. В Иране всё завязано на долларе и такие резкие колебания курса ведут к обнищанию населения. Согласно исследованиям с 2011 по 2021 год иранский средний класс сократился на 8 миллионов человек. Я уверен, что за последние несколько лет ситуация только ухудшилась. Общественное недовольство и реакция властей. После начала движения «Женщина, Жизнь, Свобода» в сентябре 2022 года, вызванного смертью Махсы Амини в застенках иранской полиции нравов, на справедливые требования людей так и не последовал ответ. Напротив, власти ужесточили свою позицию, приняв репрессивный закон «О хиджабе и целомудрии», направленный на усиление контроля за дресс-кодом и дальнейшее ущемление базовых прав женщин. Хотя закон ещё не вступил в силу, сам факт его принятия подчёркивает решимость режима удерживать власть любой ценой, игнорируя растущее недовольство населения и не допуская компромиссов. Стратегически Иран находится в крайне слабом положении, поскольку два ключевых элемента его стратегии сдерживания значительно ослабли. Главный актив Тегерана — его прокси-группировки — за последние годы понесли серьёзные потери и близки к утрате влияния. ХАМАС и "Хезболлах" пострадали от успешных израильских атак. Башар Асад, бывший диктатор Сирии, поддержка которого обошлась Ирану в миллиарды долларов, также ушёл. Сирия играла важную роль как маршрут снабжения иранских прокси-сил, и её потеря стала серьёзным ударом по позициям режима. Кроме того, Тегеран сталкивается с серию провалов в области разведки. Недавняя ликвидация их союзника Исмаила Хании в Тегеране стала очередным серьёзным ударом. А скандал со "взрывающимися пейджерами" ещё больше подорвал доверие к иранскому разведывательному сообществу. Иран понёс серьёзные потери в результате последней и, возможно, крупнейшей израильской атаки на своей территории. Под ударом оказались стратегически важные объекты, включая инфраструктуру производства баллистических ракет, а также хвалёные и широко рекламируемые системы противовоздушной обороны и радиолокационные комплексы, которые, как оказалось, далеки от безупречности. Кроме того, неэффективность иранских баллистических ракет, использованных в атаке на Израиль, стала очевидной: они не смогли достичь заявленных целей с высокой точностью. Это показало, что иранские ракеты далеки от статуса "супероружия", которым их пытался представить Тегеран. Дипломатически Иран оказывается всё более изолированным. Возвращение Дональда Трампа в Белый дом делает возобновление ядерного соглашения (JCPOA) маловероятным. Без урегулирования конфликта с Израилем и США санкции, удушающие иранскую экономику, останутся в силе. Более того, любые краткосрочные соглашения, заключённые без серьёзных изменений во внешней политике Ирана, скорее всего, быстро потеряют силу, поскольку региональные соперники и союзники США будут настаивать на возобновлении санкций и бойкотов.

Путь вперёд

Для преодоления нарастающих кризисов Ирану необходимо предпринять два решительных шага. Во-первых, он должен урегулировать конфликты с Израилем и США, чтобы добиться смягчения санкций. Опираясь на опыт внешней политики Вьетнама, Ирану необходимо стать «нормальной» страной, чтобы обеспечить своё развитие и модернизацию. Во-вторых, ключевыми шагами к экономическому восстановлению стали бы обеспечение долгосрочного мира и стабильности, снижение инвестиционных рисков, а также привлечение иностранного капитала в нефтяной, энергетический и инфраструктурный сектора. Конечно, первый шаг может быть сделан и в другом направлении. При ослабленных прокси-группировках и нарастающем внешнем давлении режим может решиться на пересечение границы ядерного распространения и разработку собственного ядерного оружия. Я считаю, что наличие ядерного арсенала даст режиму психологическое ощущение неприкосновенности и усилит его уверенность в продолжении жестоких действий как внутри страны, так и в регионе. Иран не должен получить ядерное оружие. Во-вторых, Ирану необходимы масштабные внутренние реформы. Коррупция должна быть искоренена, а нынешняя система кумовства и покровительства — заменена на систему, основанную на заслугах. Гражданские свободы и свобода СМИ должны быть восстановлены, а ресурсы, которые сейчас тратятся на прокси-структуры и проекты «мягкой силы» — такие как финансирование и управление шиитскими мечетями и религиозными центрами по всему миру — перенаправлены на внутренние нужды. И это лишь некоторые из необходимых шагов.

Возможны ли перемены?

Перспективы таких радикальных и позитивных изменений выглядят мрачными. Для урегулирования конфликта с Израилем и США Ирану (и в частности аятолле Али Хаменеи, нынешнему верховному лидеру) пришлось бы кардинально пересмотреть свою идеологическую позицию и пока режим не проявляет готовности к такому шагу. Точно так же внутренние реформы сталкиваются с глубоко укоренившейся коррупцией и нежеланием властей проводить реальные преобразования. Даже незначительный прогресс, вроде недавнего снятия запретов на WhatsApp и Google Play или допуска женщин на футбольные стадионы (под международным давлением), происходит слишком медленно и явно недостаточен, чтобы справиться с масштабным кризисом, охватившим страну.

Что ждёт Иран?

Совокупность указанных проблем — экономический коллапс, недовольство общества, дипломатическая изоляция и военные неудачи — в сочетании с нежеланием властей их решать, указывает на возможное падение Исламской Республики. Масштаб, длительность и распространение протестов во время движения «Женщина, Жизнь, Свобода» дают представление о том, каким образом может произойти падение Исламской Республики. Эти беспрецедентные протесты истощили силы безопасности, продолжаясь не неделю и не месяц, а на протяжении многих месяцев и охватив всю страну. Для сравнения, в 2009 году режим сумел подавить «Зелёное движение» — политический протест, возникший после президентских выборов 12 июня 2009 года — потому что его активность была сосредоточена в Тегеране и нескольких крупных городах. Это позволило властям перебрасывать силы безопасности из небольших населённых пунктов для разгона протестующих. Однако масштабные общенациональные протесты невозможно подавить таким способом. И если подобное движение вспыхнет вновь, у режима может просто не хватить ресурсов, чтобы его остановить. После падения режима Б.Асада выяснилось, что последний премьер-министр Сирии получал всего 140 долларов США в месяц. В Иране ситуация в силовых структурах ненамного лучше. Многие сотрудники полиции и армии вынуждены работать на двух-трёх работах, чтобы выжить. Они сталкиваются с нехваткой воды, перебоями в подаче электричества и газа, инфляцией и обесцениванием своих сбережений. При таком положении дел их лояльность режиму не гарантирована. Если протесты усилятся, часть силовиков может перейти на сторону народа, поскольку сами страдают от той же экономической и социальной нестабильности. Я убеждён, что новая волна общенациональных протестов может вспыхнуть в любой момент так же, как это произошло в 2019 году после роста цен на бензин или в 2018 году из-за подорожания яиц. Любая из перечисленных выше проблем, а также их совокупное воздействие, может стать искрой, разжигающей костёр народного гнева, и на этот раз этот огонь может сжечь режим дотла. Останется ли этот крах неминуемым и скорым или растянется на несколько лет — неизвестно. Однако то, что придёт на смену нынешней власти, определит будущее Ирана и стабильность всего региона. Настоящая статья опубликована под лицензией Creative Commons и может быть переиздана с указанием авторства.