Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

Read in English	한국어로 읽기	Leer en español
Gap
In Deutsch lesen	اقرأ بالعربية	Lire en français

Переговоры между США и Ираном, прошедшие в Маскате в субботу, 12 апреля 2025 года, завершились успешно, позволив сторонам обсудить и частично урегулировать вопросы, в частности кризис иранской ядерной программы. Делегацию Ирана возглавил министр иностранных дел Аббас Аракчи, а американскую - специальный посланник по вопросам Ближнего Востока Стив Уиткофф. Оман на протяжении всего процесса выступал в роли посредника. Обе делегации выразили удовлетворение атмосферой переговоров. Президент США Дональд Трамп охарактеризовал переговоры как “продвигающиеся очень хорошо”, а Стив Уиткофф отметил, что переговоры в Омане были “очень позитивными и конструктивными”. Согласно Аракчи, все стороны продемонстрировали приверженность продолжению диалога до достижения взаимовыгодного соглашения. После завершения этого продуктивного этапа переговоров Министерство иностранных дел Ирана объявило о проведении второго раунда непрямых переговоров, который состоится в субботу, 19 апреля, снова в Маскате при посредничестве Омана.

Первый раунд:

Переговоры в Маскате имеют особое значение, поскольку это первая дипломатическая встреча между США и Ираном с момента прекращения переговоров, проходивших в формате 4+1 с непрямым участием США с апреля 2021 по сентябрь 2022. Примечательно, что переговоры в Маскате стали первой дипломатической инициативой как для нового президента Ирана Масуда Пезешкиана, так и для президента США Дональда Трампа. Из этих переговоров можно выделить несколько ключевых выводов: 

1 - Формат переговоров, позволяющий сохранить репутацию обеим сторонам 

После объявления о предстоящих переговорах Вашингтон последовательно настаивал на проведении прямых переговоров, чтобы ускорить процесс и как можно быстрее достичь соглашения. Тегеран, напротив, требовал проведения непрямого диалога, по крайней мере на первом этапе, с целью укрепления доверия к искренности американской стороны. Согласно опубликованным сообщениям, американская и иранская делегации находились в разных помещениях резиденции министра иностранных дел Омана Бадра аль-Бусаиди, передавая письменные сообщения через оманских посредников, что соответствовало требованиям Ирана о ведении непрямых переговоров. Также сообщается, что по завершении приблизительно двух с половиной часов переговоров Аббас Аракчи встретился со Стивом Уиткоффом и провел с ним несколько минут беседы в присутствии министра иностранных дел Омана, после чего покинул резиденцию. Таким образом была удовлетворена и американская сторона, настаивавшая на прямом контакте. Помимо процедурных особенностей первого раунда, подобные компромиссы демонстрируют готовность обеих сторон преодолевать препятствия на пути к соглашению, что может стать обнадёживающим признаком для решения других проблем в ходе будущих раундов переговоров. 

2 - Разногласия по поводу рамок переговоров 

Разногласия относительно рамок переговоров сохраняются между сторонами с самого начала первого раунда. Иран настойчиво настаивает на том, что обсуждение должно ограничиваться исключительно вопросами ядерной программы, без затрагивания тем ракетных разработок и региональной политики. Поддерживая эту позицию, официальный представитель МИД Ирана Эсмаил Багаи заявил 13 апреля, что достигнута договорённость в отношении ограничения переговоров вопросами ядерной программы и отмены санкций, и подтвердил, что именно эти темы будут включены в повестку предстоящих переговоров. В то же время Вашингтон настаивает на необходимости включить в переговорный процесс и другие вопросы, в первую очередь, связанные с вооружёнными программами, особенно с ракетной программой. Стив Уиткофф заявил, что любое дипломатическое соглашение с Ираном должно предусматривать верификацию программ обогащения урана, а также в конечном итоге – проверку арсенала ракет, накопленного Ираном за последние годы. Тегеран неоднократно заявлял о готовности принять меры по подтверждению отсутствия у него ядерного оружия, часто ссылаясь на фетву Верховного лидера Али Хаменеи, запрещающую обладание такими вооружениями. Эти заявления могут указывать на готовность Ирана сократить свою ядерную программу и, возможно, вернуться к уровню обогащения урана в 3.67%, как это предусматривалось СПВД (Соглашение по иранской ядерной программе) 2015 года, что значительно ниже нынешних показателей, превышающих 60%. Однако Иран категорически отвергает вариант полного демонтажа своей ядерной программы (по “ливийской модели”) или передачу высокообогащенного урана третьим странам, ссылаясь на недоверие к США и опасения повторного выхода Вашингтона из соглашений, как это произошло в 2018 году при администрации Трампа. Что касается ракетной программы, представитель Корпуса стражей исламской революции Али Мохаммад Наэини в ответ на заявление Уиткоффа о необходимости включения ракетного вопроса в переговоры подчеркнул, что военные возможности Ирана, включая ракетную программу, являются «красной линией» и не подлежат обсуждению ни при каких условиях. 

3 – Потенциальные экономические стимулы со стороны Ирана:

Некоторые источники сообщают, что в ответ на письмо президента Трампа Иран предложил предоставить “экономические выгоды”, которые могли бы быть интересны американским компаниям в случае достижения соглашения между сторонами. По оценкам этих источников, потенциальная стоимость таких выгод может превышать 1 триллион долларов. Это предложение соответствует заявлению президента Масуда Пезешкиана от 9 апреля, в котором он отметил, что Верховный лидер Али Хаменеи не будет возражать против прихода американских инвестиций в Иран, «если это не будет сопровождаться заговорами против страны». Аракчи подтвердил данную позицию в своей статье, опубликованной в The Washington Post в тот же день. В публикации он призвал США отдавать предпочтение дипломатическим методам в отношениях с Ираном и охарактеризовал иранскую экономику как «триллионную возможность» для американских компаний и бизнесменов. Эти шаги Тегерана демонстрируют стремление заинтересовать администрацию Трампа, для которой торговля и инвестиции являются важными факторами политического воздействия. Одной из причин выхода США из ядерного соглашения 2015 года стала, по мнению многих, неспособность Вашингтона получить экономические выгоды от открывшегося иранского рынка, в то время как европейские страны активно использовали эти возможности, особенно в нефтяной и нефтехимической сферах. В этой связи Тегеран делает стратегическую ставку на экономические стимулы, что может подтолкнуть Иран к дипломатическим шагам в отношении США и заключению соглашения, которое позволит снять санкционное давление с экономики страны. 

4 - Исключение европейских стран 

В переговорах в Маскате европейские страны участия не принимали, и, по всей вероятности, Вашингтон не проводил консультаций с так называемой «европейской тройкой» (Великобританией, Францией и Германией), которая ранее участвовала в заключении ядерного соглашения с Ираном в 2015 году. Источники сообщают, что встреча государственного секретаря США Марко Рубио с главами МИД трёх европейских стран на полях встречи министров иностранных дел НАТО в Брюсселе 3 апреля не привела к разработке совместного плана по урегулированию спорных вопросов с Тегераном. Исключение европейских стран из переговорного процесса отражает напряжённые отношения между Вашингтоном и его европейскими союзниками, вызванные множеством разногласий, в первую очередь - позицией нынешней американской администрации по российско-украинскому конфликту и введением торговых тарифов, затронувших в том числе европейские государства. Кроме того, такое положение подчёркивает стремление президента Трампа вести диалог с Ираном без оглядки на интересы других сторон. Европейские страны, в отличие от США, предпочитают дипломатические методы урегулирования отношений с Тегераном, однако Трамп не считает такой подход надёжным и рассматривает возможность применения военного варианта в случае провала переговоров или отсутствия соглашения с Ираном. Тем не менее «европейская тройка» сохраняет серьёзные рычаги влияния на Иран через так называемый механизм возврата санкций («trigger mechanism»). Этот механизм позволяет в автоматическом режиме восстановить санкции ООН против Ирана, действовавшие до заключения СВПД, если любая из трёх стран обратится в Совет Безопасности с заявлением о нарушении Ираном условий соглашения. Именно наличие такого инструмента, возможно, объясняет просьбу иранской делегации в Маскате к американской стороне взять на себя обязательства по предотвращению активации «механизма возврата» в отношении Тегерана. Следовательно, страны «европейской тройки» останутся важными участниками переговорного процесса между США и Ираном, независимо от его формата.

Возможные последствия:

После первых переговоров между США и Ираном в Маскате можно ожидать несколько возможных последствий: 

1- Отсрочка военного варианта развития событий 

Позитивная атмосфера на переговорах в Маскате, а также объявление о проведении следующих раундов обсуждений позволяют предположить, что Вашингтон может отложить принятие военных мер в отношении иранской ядерной программы. Изначально администрация Трампа выступала за применение военной силы как способ давления на Тегеран с целью вернуть его за стол переговоров и оперативно достичь соглашения по ядерному вопросу. Однако в условиях продолжающегося диалога между сторонами военные варианты, вероятно, останутся в резерве до тех пор, пока не прояснятся итоги дипломатических усилий. Растущие издержки возможного военного конфликта могут склонить обе стороны в пользу дипломатических переговоров и взаимных уступок. Тегеран осознает, что американские удары по его ядерным объектам - как в одностороннем порядке, так и в координации с Израилем - станут крайне серьёзным вызовом для отражения и управления последствиями. В свою очередь, Вашингтон понимает, что атаки на ядерные объекты Ирана могут спровоцировать ответные удары со стороны Тегерана или его вооружённых союзников по американским силам и базам в регионе, а также вызвать перебои в важнейших морских маршрутах. С учётом этих высоких рисков обе страны, вероятно, всё больше будут отдавать приоритет дипломатическим решениям, оставляя военный вариант в качестве крайней меры на случай провала переговоров. 

2- Укрепление шансов на подписание соглашения 

В отличие от предыдущих переговоров при администрациях Хасана Роухани и Ибрахима Раиси, реальные данные указывают на то, что Тегеран сталкивается с серьёзными временными ограничениями. Трамп установил временной срок для разрешения иранской ядерной программы, при этом альтернативой остаётся военный вариант. Возможность военного вмешательства усилилась, поскольку Иран утратил значительную часть возможностей своих региональных союзников, что в прошлом делало любое нападение на него более рискованным и дорогостоящим. Более того, по данным израильских и американских источников, израильский удар 26 октября 2024 года успешно уничтожил ключевые элементы системы противовоздушной обороны на территории Ирана. Приближающаяся дата истечения положений ядерного соглашения 2015 года, 18 октября, ещё больше усиливает давление на Иран. Страна стремится найти решение до того, как страны европейской Тройки активируют "механизм возврата санкций". В отличие от переговоров времён Роухани и Раиси, нынешние дискуссии, скорее всего, будут продвигаться быстрее. Заявление Трампа 13 апреля о том, что он ожидает "очень быстрого решения по Ирану", также свидетельствует о возможной ускоренной договорённости. 

3- Внутренняя оппозиция в Иране 

Попытка начать переговоры с Вашингтоном может столкнуться с сопротивлением со стороны некоторых радикально настроенных фундаменталистских групп. Несмотря на то, что переговоры с США получили одобрение со стороны Хаменеи и влиятельных институтов, а не были инициированы правительством Пезешкиана, вероятность сопротивления этим обсуждениям всё же сохраняется. Заявления представителя радикального крыла Исламского консультативного совета (парламента) Хамида Расаи указывают на существующее скрытое сопротивление: он заявил, что «нынешние переговоры проводятся с одобрения Верховного лидера лишь для того, чтобы доказать их несостоятельность и позволить некоторым чрезмерно оптимистичным чиновникам снова убедиться в том, что американцы недоговороспособны и полагаться на них неразумно». Кроме того, любая потенциальная сделка, допускающая американские инвестиции на иранский рынок, может вызвать возражения на основании конституциональных ограничений. Статьи 81 и 153 прямо запрещают предоставление концессий иностранным компаниям и передачу контроля над ресурсами в иностранные руки. С этой точки зрения такие дипломатические шаги могут встретить сопротивление со стороны институтов, контролирующих ключевые секторы экономики, включая Революционную гвардию и базар. Некоторые представители жесткой линии могут интерпретировать эти события как “вестернизацию экономики” рассматривая их как тревожные повторы исторических сценариев, укорененных в коллективной памяти иранского общества. 

4- Укрепление роли Министерства иностранных дел Ирана

Информация, предшествовавшая раунду переговоров в Маскате, утверждала, что для представления иранской делегации были назначены три фигуры: Али Лариджани, советник Верховного лидера; Мохаммад Форузанде, член Совета по определению целесообразности решений; и Мохаммад Джавад Зариф, бывший помощник президента Ирана по стратегическим вопросам. Однако фактическую иранскую делегацию в Оман возглавил заместитель министра иностранных дел Аракчи, в состав делегации также вошли его помощник по политическим вопросам Тахт-е Раванчи; Казем Гарибабади по юридическим и международным вопросам; и Исмаил Багаи, пресс-секретарь МИД, а также другие переговорщики и технические эксперты. Состав делегации соответствовал более раннему заявлению Аракчи о том, что ответственность за переговоры будет возложена на Министерство иностранных дел. Такое распределение приоритетов свидетельствует о стремлении режима передать дипломатические сигналы, аналогично событиям после избрания бывшего президента Ирана Роухани в 2013 году, что в итоге привело к подписанию ядерного соглашения 2015 года. Дипломатический подход контрастировал с периодами, когда Тегеран склонялся к жёсткой линии, в ходе которых Национальному совету безопасности предоставлялись широкие полномочия для управления ядерным досье, как это происходило во времена президентов Махмуда Ахмадинежада и Раиси. Стратегия режима, по-видимому, неразрывно связана с другими внутренними приготовлениями, сделанными в ожидании подписания соглашения с Западом. Среди наиболее заметных шагов - продвижение процесса одобрения условий, необходимых для вступления в Группу разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег и финансированием терроризма (FATF), что позволило бы иранским банкам получить доступ к услугам международной системы финансовых переводов SWIFT. Некоторые аналитики также связывают с этими усилиями дополнительные внутренние меры, включая пересмотр строгих положений закона о «целомудрии и хиджабе», освобождение из-под домашнего ареста таких известных реформаторов, как Мехди Карруби, и смягчение отдельных ограничений на использование интернета. 

5- Недовольство России и Китая 

Переговоры между США и Ираном могут вызвать недовольство со стороны России и Китая - стран, также являющихся участниками ядерного соглашения 2015 года. Обе державы опасаются, что Тегеран может заключить соглашение с Вашингтоном, которое подорвёт координацию между Россией, Китаем и Ираном. Эти опасения усиливаются на фоне крайне напряжённых отношений между Вашингтоном и Пекином после объявления о введении рекордно высоких взаимных тарифов. Дополнительную напряжённость вносит и демонстрируемое Трампом равнодушие, вызванное затягиванием президентом России Владимиром Путиным ответа на американский мирный план по Украине. В этой связи визит министра иностранных дел Ирана Аракчи в Москву был анонсирован до проведения второго раунда переговоров, запланированного на 19 апреля, с целью проинформировать российскую сторону о ходе переговоров с Вашингтоном. Кроме того, заместитель министра иностранных дел Ирана Казем Гарибабади провёл встречу со своим российским коллегой Сергеем Вершининым в рамках собрания сторонников Устава ООН в Москве. Эти дипломатические усилия представляют собой попытку развеять опасения Москвы и одновременно направить сигнал Вашингтону о наличии у Тегерана международных альтернатив в случае провала текущих переговоров. В заключение переговоры в Маскате стали ознакомительным раундом как для американской, так и для иранской делегаций, позволив каждой стороне прояснить свои намерения и продемонстрировать готовность к дальнейшим шагам. Между сторонами сохраняются сложные и серьёзные разногласия, однако обе явно отдают предпочтение дипломатическим решениям, по крайней мере на данном этапе. Успех переговоров будет зависеть от требований США и возможных уступок со стороны Ирана. Ожидается, что в следующих раундах напряжённость возрастёт, оставляя открытыми все сценарии развития событий и конечный исход этих дипломатических усилий.