Provider of in-depth & balanced analysis on hot issues around the world

Read in English	한국어로 읽기	Leer en español
Gap
In Deutsch lesen	اقرأ بالعربية	Lire en français

Абстракт:

Миграционная политика в Латинской Америке и Карибском бассейне стала более жёсткой и карательной, находясь под влиянием внешнего давления, особенно со стороны Соединённых Штатов. В этом контексте усилились депортации, задержания и сдерживающие меры, сопровождающиеся растущей криминализацией мигрантов. Примеры Сальвадора и Доминиканской Республики демонстрируют применение строгих стратегий контроля, которые подвергаются критике за возможные нарушения прав человека. Несмотря на то, что такие меры оправдываются соображениями безопасности, они усугубляют региональные напряжённости и повышают уязвимость перемещённых групп населения.

Ключевые слова:

Латинская Америка, миграция, Дональд Трамп, Иберо-Америка, депортации, принудительное возвращение.

Введение

Депортация в Латинской Америке и Карибском регионе в последние годы претерпела существенные изменения, отражающие как динамику миграции, так и влияние международной политики. В регионе наблюдается рост миграционных потоков, вызванный экономическими кризисами, политическими конфликтами и стихийными бедствиями. Миграционные процессы в Латинской Америке с начала 2025 года приобрели особенно масштабный характер: речь идет о принудительном возвращении и массовых депортациях, вызванных изменениями в миграционной политике принимающих стран, таких как США и Мексика. Переизбрание Дональда Трампа ознаменовалось ужесточением иммиграционного контроля, ростом числе рейдов и выдворений нелегальных мигрантов. Однако это не новое явление: массовые депортации и принудительное возвращение мигрантов имеют глубокие исторические корни в Латинской Америке. История региона отмечена периодами особенно интенсивных депортационных кампаний. Это не исключительно современное явление. На протяжении всей истории Латинская Америка была ареной многочисленных процессов депортации, принудительного возвращения и внутреннего перемещения, тесно связанных с контекстами политического насилия, экономических трансформаций, структурного расизма и государственной политики по контролю над населением. Еще в XIX веке консолидация национальных государств сопровождалась политикой исключения, направленной на формирование национальной идентичности за счет ущемления определенных групп. В Мексике, после революции 1910 года, китайская община подверглась преследованиям и высылке – эпизод, в котором сочетаются расизм, экономический кризис и обостренный национализм. В Аргентине, в 1880-х годах, военные кампании, известные как “Завоевание Пустыни”, привели к массовому принудительному переселению коренного населения в маргинальные районы. Это заложило модель невидимости и внутренней депортации. В Карибском регионе депортационные процессы также были связаны с расовыми и экономическими конфликтами. В Доминиканской Республике, во времена диктатуры Рафаэля Трухильо в 1930-х годах, произошла так называемая «Петрушечная резня» (1937), в ходе которой тысячи гаитян были убиты или насильственно изгнаны, чтобы “отбелить” пограничные районы и укрепить доминиканскую национальную идентичность. А в Кубе, после победы революции 1959 года, усилился поток политических эмигрантов в США, вызвав волны отъездов, которые в ряде случаев сопровождались давлением и принуждением со стороны режима Кастро. Центральная Америка во второй половине XX века была отмечена гражданскими войнами и авторитарными режимами. Сальвадор, Гватемала и Никарагуа пережили глубокие гуманитарные кризисы. Многие из беженцев нашли пристанище в Мексике, Коста-Рике или США, но после Мирных соглашений 1990-х годов появились политики принудительного возвращения, которые не всегда обеспечивали надлежащие условия для реинтеграции. Случай Гватемалы является показательным: возвращение беженцев из Мексики, частично координируемое Управлением Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ ООН), было сопряжено с трудностями, поскольку многие из возвращающихся оказывались в районах, где по-прежнему было не безопасно. США сыграли ключевую роль в современных процессах депортации. Принятие Закона о реформе незаконной иммиграции и ответственности иммигрантов (IIRIRA) в 1996 году стало сдвигом парадигмы, упростив депортацию иммигрантов, осужденных за мелкие преступления, что особенно затронуло латиноамериканские сообщества. Гондурас и Сальвадор особенно сильно пострадали от этих политик. Многие из молодых депортированных провели большую часть своей жизни на территории США и, вернувшись в условия бедности и насилия, вступали в банды, такие как MS-13 и Barrio 18 — чтобы выжить и почувствовать себя частью какой-либо общности. Аналогичным образом, в Южной Америке военные диктатуры 1970-х и 1980-х готов также прибегали к изгнанию и депортации как к механизмам политического контроля. В Чили после государственного переворота 1973 года десятки тысяч человек были вынуждены отправиться в изгнание, а задержанных за границей оппозиционеров зачастую тайно возвращали в страну в рамках операции “Кондор”. Аргентина воспроизводила эти практики используя незаконные депортации и насильственные исчезновения как систематические инструменты политических репрессий. В более недавнее время в островном Карибском регионе современные процессы также демонстрировали признаки избирательной депортации. На Багамах, в Тринидаде и Тобаго депортации гаитянских и венесуэльских мигрантов в нерегулярном статусе усилились в последние годы, зачастую проходя в условиях нарушений прав человека и воспроизводя старые логики расовой и социально-экономической исключенности. Эти примеры показывают, что депортации в Латинской Америке и Карибском регионе — не изолированные или временные явления: они являются частью структурных моделей, сопровождающих процессы формирования государств, динамику внутреннего насилия и международные стратегии контроля над населением. Сегодня, в условиях нарастающего миграционного давления и всё более жёсткой политики со стороны основных стран-приёмников, регион вновь сталкивается со старыми вызовами в новых формах. Эхо истории отзывается в новых проявлениях вынужденного исхода, формируя настоящее, в котором массовые высылки вновь занимают центральное место в региональной повестке дня.

США и ужесточение иммиграционной политики

Второй президентский срок Дональда Трампа, начавшийся в январе 2025 года ознаменовал собой ещё более жёсткий поворот в иммиграционной политике США. Хотя его первая администрация (2017–2021 гг.) уже была отмечена ограничительными мерами, возвращение к власти сопровождалось не только восстановлением прежних программ контроля на границе, но и их радикализацией — на фоне усиливающегося внутреннего давления и нарастающей политической поляризации. Трамп не только реализовал такие меры, как политика “Оставайтесь в Мексике” и ограничение доступа к убежущу: он также расширил полномочия иммиграционных агенств, ужесточил официальную риторику в отношении мигрантов – особенно выходцев из Латинской Америки – и возродил старые юридические инструменты для обоснования новых практик ускоренной депортации. Этот новый этап характеризуется сочетанием административных, правовых и оперативных мер, направленных на сдерживание нерегулярной миграции посредством ограничения прав, широкого применения задержаний и депортаций, а также усиления давления на страны происхождения и транзита. 

Рисунок 1. Источник: Министерство внутренней безопасности США, Migración Colombia и Statista. 

Одним из первых символических и практических шагов этой новой политики стало восстановление программы, официально известной как «Протоколы защиты мигрантов» (MPP), более известной под названием «Оставайтесь в Мексике». Изначально она была внедрена в 2019 году, во время первого срока Трампа, и была частично приостановлена в период президентства Джо Байдена, начиная с 2021 года. Однако после своего переизбрания Трамп не только возобновил эту политику, но и ужесточил её, расширив сферу действия и ещё больше сократив возможности для соискателей убежища ожидать рассмотрения своих дел на территории США. 20 января 2025 года президент США подписал указ о восстановлении данной программы, которая обязывает соискателей убежища ожидать рассмотрения их дел в судах США, находясь на территории Мексики. Это привело к дипломатической напряжённости между двумя странами. Президент Мексики Клаудия Шейнбаум выразила своё несогласие с этой политикой, охарактеризовав её как одностороннее решение, затрагивающее национальный суверенитет и права мигрантов. Министр иностранных дел Мексики Хуан Рамон де ла Фуэнте подтвердил, что Мексика не обязана принимать эту меру и что будут искаться механизмы для защиты пострадавших мигрантов. Хотя в своей первоначальной версии программа уже вынудила десятки тысяч просителей убежища оставаться в мексиканских приграничных городах — что привело к созданию импровизированных лагерей в таких местах, как Матаморос и Тихуана — её восстановление в 2025 году усилило это явление. Под действие программы теперь попадают больше категорий заявителей, включая несовершеннолетних и лиц в уязвимом положении, что увеличивает давление на приграничные районы, отличающиеся небезопасностью, бедностью и преступным насилием. Таким образом, лагеря, которые уже существовали в крайне неблагополучных условиях с момента первой реализации программы, в течение 2025 года расширились и ещё больше ухудшились, создавая ещё более серьёзные гуманитарные кризисы. Международные организации и правозащитные группы предупредили, что повторный запуск и ужесточение МПП (Протокола защиты мигрантов) нарушают основные принципы международного права, такие как принцип невысылки (non-refoulement), и подвергают заявителей серьёзным рискам насилия, похищений и торговли людьми. Мексиканское правительство, со своей стороны, реализовало некоторые меры поддержки мигрантов, такие как приложение "ConsulApp" и программа "México te abraza" (Мексика тебя обнимает), но проблемы, связанные с обеспечением их безопасности и благополучия, сохраняются. Некоторые аналитики рассматривают это как часть процесса внедрения соглашений о “безопасной третьей стране”. И хотя Мексика не подписывала соответствующих соглашений, проводимая ею политика на деле сводится к выполнению функций “безопасной третьей страны”. Это связано с тем, что в течение первого срока Дональда Трампа США подписали соглашения с несколькими странами Центральной Америки, обозначив их как «безопасные третьи страны». В этот список вошли Гватемала, Гондурас и Сальвадор. Эти соглашения обязывали просителей убежища, проходящих через указанные страны, обращаться за защитой в них до прибытия в США. Это было спорное решение, вызвавшее критику в связи с условиями в этих странах и их способностью справляться с потоком мигрантов. Хотя формально они были представлены как инструменты разделения ответственности за международную защиту, на практике эти протоколы служили для отклонения и сдерживания просителей убежища в странах, не обладающих материальными и правовыми условиями для обеспечения их безопасности и основных прав. Особенно в случае с Гватемалой — единственной страной, которая действительно начала реализацию этих соглашений в 2019 году — отчёты зафиксировали, что мигранты, высланные из США, сталкивались с полным отсутствием эффективных процедур предоставления убежища, нехваткой гуманитарной защиты и прямым воздействием крайнего насилия и бедности. Во время администрации Байдена (2021–2024) эти соглашения были официально приостановлены. Однако теперь, похоже, вновь открывается возможность их восстановления. Новая администрация дала понять, что намерена пересмотреть и расширить эти инструменты. Таким образом, они снова оказываются в центре более агрессивной стратегии сдерживания миграции, фактически ограничивая доступ к убежищу в США и увеличивая уязвимость тысяч мигрантов, высланных в небезопасные регионы. Сальвадор, со своей стороны, в 2025 году стал первой страной Латинской Америки, которая формализовала соглашение, де-факто действующее как статус «безопасной третьей страны», хотя официально себя так не называет. Это соглашение, которое президент Найиб Букеле сам назвал «беспрецедентным», предусматривает, что Сальвадор будет принимать мигрантов, депортированных из США, включая тех, кто признан особо опасным, — не только из стран Северного треугольника Центральной Америки, но и из других регионов континента и Карибского бассейна. В отличие от Соглашений о сотрудничестве в сфере предоставления убежища (ACAs), подписанных в 2019 году и приостановленных в 2021 году, этот новый пакт не ограничивается только обработкой заявлений на убежище, а напрямую предусматривает приём и содержание депортированных лиц, без каких-либо гарантий того, что они смогут заново начать процесс легальной миграции. Различные источники сходятся во мнении, что это является продвинутой формой внешней передислокации границ: северный гигант (США) передаёт не только управление миграционными потоками, но и опеку над лицами, считающимися нежелательными или опасными. Хотя соглашение не сопровождалось какими-либо конкретными юридическими реформами в США, оно было закреплено через двусторонние переговоры, предусматривающие финансовую компенсацию для Сальвадора. Правозащитные организации предупреждают, что эта стратегия может быть воспроизведена с другими правительствами, готовыми к подобным форматам сотрудничества в обмен на финансовые стимулы. В этом контексте уже начались попытки переговоров с Гаити, Доминиканской Республикой и Колумбией — странами, рассматриваемыми как возможные площадки для размещения региональных центров обработки заявлений на убежище. Хотя эти механизмы официально не оформлены как соглашения о «безопасной третьей стране» в строгом смысле, ряд организаций предупреждают, что они функционируют по аналогичной логике: передача миграционной ответственности странам с ограниченной институциональной способностью и в условиях насилия или политического кризиса. «Пакт» с Сальвадором также предусматривает использование национальных пенитенциарных учреждений для содержания значительной части депортированных, без детального анализа их правового статуса. Хотя упоминается возможность направления некоторых категорий, считающихся «рисковыми», в Центр содержания террористов (CECOT), последствия этой модели тюремного содержания требуют отдельного рассмотрения, которому будет посвящён следующий раздел. Наряду с возобновлением этой программы, новая администрация США продвигает ряд мер, которые ещё больше ограничивают доступ к праву на убежище для тех, кто пытается въехать в США из Латинской Америки и Карибского региона. Одним из главных изменений стало повторное введение более жёстких стандартов для начального этапа подачи заявлений на убежище. Теперь мигранты с самого начала должны продемонстрировать „обоснованный страх“ преследования, подкреплённый вескими документальными доказательствами — это значительно более высокий уровень требований, чем в предыдущие годы. Эта политика резко сократила процент заявителей, успешно проходящих первое собеседование по вопросам убежища. Аналогично, в рамках ужесточения иммиграционной политики произошло значительное расширение полномочий Иммиграционной и таможенной полиции США (ICE). Это расширение выразилось как в увеличении её бюджета, так и в предоставлении большей оперативной свободы для проведения задержаний и депортаций. В течение 2025 года бюджет, выделенный Иммиграционной и таможенной полиции США (ICE), увеличился на 15% по сравнению с предыдущим годом, достигнув рекордных сумм, направленных на финансирование центров содержания под стражей, внутренних патрульных операций и технологий отслеживания нелегальных иммигрантов. Это увеличение бюджета позволило расширить операции по задержанию в так называемых «чувствительных» местах, таких как больницы, школы и церкви, которые ранее находились под относительной защитой благодаря более строгим нормативам. Однако расширение ICE коснулось не только объёма операций, но и юридических рамок. Была вновь активирована практика использования внутренних административных ордеров (без судебного вмешательства) для задержания иммигрантов, подозреваемых в незначительных иммиграционных нарушениях. Эта мера подверглась широкой критике со стороны правозащитных организаций, которые указывают на ослабление процессуальных гарантий для задержанных и повышенный риск произвольных арестов. ICE также усилило сотрудничество с государственными и местными правоохранительными органами через программы, такие как 287(g), которые позволяют полицейским действовать в качестве иммиграционных агентов. Такое взаимодействие вызвало особые споры в штатах Техас и Флорида, где были зафиксированы случаи расового профилирования и нарушений гражданских прав. Ужесточение практики задержаний напрямую повлияло на страны Латинской Америки и Карибского бассейна, так как значительная доля депортированных в 2025 году происходила из таких стран, как Мексика, Гватемала, Гондурас, Сальвадор и, в растущей степени, Венесуэла и Гаити. Таким образом, расширение полномочий ICE не только изменило внутренний миграционный ландшафт в США, но и усилило динамику вынужденного возвращения по всему региону. Ужесточение практик задержания напрямую повлияло на Латинскую Америку и Карибский регион: значительная часть депортированных в 2025 году прибыла из таких стран, как Мексика, Гватемала, Гондурас, Сальвадор и, в растущей степени, Венесуэла и Гаити. Таким образом, расширение полномочий ICE не только трансформировало внутреннюю миграционную ситуацию в США, но также усилило динамику принудительного возвращения по всему региону. Однако переход к более карательному подходу не ограничивается современными операционными рамками: нынешнее правительство также начало возрождать правовые инструменты прошлого, такие как Закон об иностранных врагах (Alien Enemies Act), для легитимации новых форм исключения, задержания и депортации. Это закон 1798 года, который позволяет исполнительной власти задерживать и депортировать граждан стран, признанных враждебными во времена войны. Хотя исторически этот закон применялся в условиях военного времени, таких как Вторая мировая война, его использование в мирный период вызвало серьёзные юридические и политические споры. 14 марта 2025 года Трамп подписал президентскую прокламацию, объявляющую венесуэльскую банду Tren de Aragua угрозой национальной безопасности, назвав их присутствие в США "нерегулярным вторжением". На этом основании он санкционировал немедленное задержание и депортацию венесуэльских граждан, подозреваемых в связях с этой организацией, без необходимости ордеров или обычных юридических процедур. Позже президент отрицал факт подписания, возложив ответственность на государственного секретаря Марко Рубио. Реализация этой меры привела к ускоренной депортации сотен венесуэльцев в Сальвадор, многие из которых не имели судимостей, а некоторые обладали законным иммиграционным статусом в США, включая временный защищённый статус (TPS). Организации по защите гражданских прав, такие как ACLU, подали судебные иски, утверждая, что применение закона нарушает процессуальные нормы и конституционные гарантии. В ответ несколько федеральных судей выдали постановления о временной приостановке депортаций и необходимости судебных слушаний перед депортацией. Однако, несмотря на судебные запреты, администрация продолжала депортации, утверждая, что приказы не распространяются на рейсы, уже находящиеся в пути или в международных водах. Такая позиция подверглась критике за игнорирование судебной власти и за использование закона военного времени в целях современной миграционной политики. Возобновление действия Закона об иностранных врагах в 2025 году вызвало национальные дебаты о границах исполнительной власти и защите прав иммигрантов, подчеркнув напряжённость между национальной безопасностью и гражданскими свободами в миграционной политике США. Более того: все эти меры вызвали волну массовых депортаций, которые не только перегрузили системы приёма в странах Латинской Америки, но и напрямую повлияли на структуру разделённых семей и местных сообществ, которые зачастую не имеют ресурсов для обеспечения адекватной реинтеграции. В мексиканских приграничных городах, таких как Сьюдад-Хуарес, Матаморос и Тихуана, возникли стихийные лагеря, где тысячи депортированных или ожидающих решения по миграции людей живут в крайне тяжёлых условиях, как уже упоминалось выше. В Центральной Америке и Карибском бассейне принудительное возвращение мигрантов — некоторых из них со слабыми связями со своими странами происхождения или с судимостями — вновь активизировало динамику исключения, стигматизации и, в некоторых случаях, насилия. В совокупности эти действия отражают региональную тенденцию к экстернализации и криминализации миграции, при которой ответственность за миграционные процессы перекладывается на страны глобального юга и осуществляется через карательные, а не гуманитарные стратегии. Последствия этих мер касаются не только отдельных людей, но и изменяют социальную и политическую структуру всего региона.

Роль центров временного содержания в трансформации механизмов депортации

Недавние преобразования в миграционной политике США выразились не только в ужесточении нормативного регулирования и дипломатии: они также переконфигурировали места заключения и процедуры высылки. Массовые депортации, начавшиеся ещё в 2023 году, теперь совпали с обновлённой архитектурой задержаний, при которой заключение и надзор не ограничиваются территорией США, а проецируются за её пределы. Это явление дало начало новым динамикам управления миграцией, в которых центры задержания играют центральную роль. В дополнение к центрам содержания ICE на территории США теперь существует сеть тюремных и надзорных учреждений в странах, принимающих депортированных, часто продвигаемых или поддерживаемых Вашингтоном в рамках обсуждавшихся ранее соглашений о двустороннем сотрудничестве в сфере безопасности. Наиболее заметный пример — CECOT (Центр заключения по делам терроризма) в Сальвадоре, который, хотя изначально был задуман как инструмент борьбы с местными бандами, начал принимать депортированных из США граждан Сальвадора с уголовными записями. Использование таких учреждений отмечает тревожный поворот: систематическую криминализацию депортированных и их немедленное включение в строго ограничительные тюремные режимы. Политика автоматической ассоциации между миграцией и преступностью привела к тому, что многие депортированные рассматриваются не как граждане, подлежащие реинтеграции, а как угрозы, подлежащие нейтрализации. Эту логику подкрепляет нарратив правительства Сальвадора, которое активно продвигает образ успеха CECOT на международной арене, используя данные о снижении уровня убийств и контроле над территорией в качестве аргументов легитимности — несмотря на серьёзные вопросы к прозрачности судебных процедур и произвольным задержаниям. Эта транснациональная тюремная модель имеет глубокие последствия для прав человека, социальной реинтеграции и региональной безопасности. Вместо того чтобы предлагать устойчивые решения, она усиливает стигматизацию возвращающихся мигрантов и множит барьеры для их включения в сообщества происхождения. В свою очередь, она превращает такие страны, как Сальвадор, в функциональные продолжения иммиграционной и пенитенциарной системы США, подпитывая политическую и социальную напряжённость. Когда в марте 2025 года США депортировали 238 граждан Венесуэлы в CECOT по обвинению в принадлежности к преступной группе Tren de Aragua, этот шаг был подвергнут широкой критике со стороны правозащитных организаций и международных правительств как нарушение надлежащей правовой процедуры и основных прав мигрантов. Сальвадорское правительство, со своей стороны, оправдало свои действия, заявив, что депортированные — это «доказанные преступники», и их заключение в этот центр является частью стратегии борьбы с транснациональной организованной преступностью. Однако родственники задержанных и гуманитарные организации заявили, что многих идентифицировали как членов группировки Tren de Aragua исключительно по татуировкам или внешним признакам, без конкретных доказательств. Ситуация вызвала дипломатическое напряжение, особенно с Венесуэлой, власти которой обратились к международным организациям с просьбой защитить своих граждан и охарактеризовали депортации как «преступление против человечности». На данный момент нет сведений о подобных соглашениях между США и другими странами Латинской Америки, такими как Гватемала или Гондурас, о приёме депортированных мигрантов в тюрьмах строгого режима. Хотя эти страны и объявили о планах строительства мегатюрем, нет публичных подтверждений, что они используются для размещения депортированных из США. Параллельно набирает силу так называемая политика самодепортации: всё более документируемое явление, при котором тысячи мигрантов добровольно возвращаются в свои страны из страха быть арестованными, разлучёнными с семьёй или помещёнными в нечеловеческие условия содержания. Такая практика, косвенно поощряемая ужесточением законодательства и усилением полицейского давления, представляет собой форму скрытого изгнания — государству достаточно сеять страх, чтобы не применять силу напрямую. Администрация Трампа усилила эту стратегию через ряд мер. Среди них — внедрение приложения CBP Home, позволяющего нелегальным мигрантам самостоятельно оформлять добровольный выезд из страны. Кроме того, были анонсированы программы «стимулируемой самодепортации», предусматривающие финансовую помощь и оплату транспортных расходов для тех, кто решит вернуться на родину. Эти инициативы представлены как гуманитарные меры, однако правозащитные организации критикуют их как принудительные и дискриминационные. Также были введены экономические санкции в отношении мигрантов с действующими ордерами на депортацию — например, ежедневные штрафы до 1000 долларов с целью давления и стимулирования добровольного выезда. Политику сопровождали медиакампании, демонстрирующие арестованных мигрантов, обвиняемых в тяжких преступлениях, с целью усилить восприятие угрозы и оправдать принятые меры. Эти действия создали атмосферу страха и неопределённости среди мигрантских сообществ, и многие стали воспринимать самодепортацию как единственный способ избежать ареста и разлуки с семьёй. Однако эксперты предупреждают, что такое решение может иметь долгосрочные правовые последствия, включая запрет на получение виз и повторный въезд в страну на протяжении многих лет. Ситуация дошла до того, что на прошлой неделе ФБР арестовало судью округа Милуоки Ханну Дуган по обвинению в содействии документированному иммигранту, которого должны были задержать. На этом фоне политика самодепортации представляет собой ещё один инструмент жёсткого и карательного подхода администрации Трампа к вопросам миграции, где приоритетом является сдерживание и контроль, а не защита прав человека и поиск комплексных решений. Рост числа самодепортаций и увеличение жалоб на нарушения прав вскоре перешли в правовую плоскость. По мере роста числа жалоб на произвольные задержания, нечеловеческие условия содержания и разделение семей, различные суды начали рассматривать правовые границы этих миграционных политик. Кульминацией стал апрель 2025 года, когда Верховный суд США вынес решение по делу Trump v. J.G.G.G., в котором оценивалась конституционность определённых ускоренных процедур депортации, применявшихся к венесуэльским и центральноамериканским соискателям убежища. Хотя суд не отменил полностью указанные меры исполнительной власти, он установил важные ограничения: признал право на слушание перед высылкой в случаях, когда существует достоверный риск преследования, и призвал Конгресс срочно пересмотреть миграционное законодательство. Кроме того, суд постановил, что правовые иски должны подаваться в судебном округе, где находится задержанный — в данном случае в Техасе, а не в Вашингтоне, округ Колумбия. Это решение Верховного суда стало поворотным моментом. Хотя оно не демонтирует механизм массовых депортаций, оно вводит юридические ограничители, которые могут замедлить или скорректировать его применение. Конгресс, оказавшийся под давлением судебного решения, теперь сталкивается с необходимостью реформировать дисфункциональную, политически поляризованную и всё более юридически нагруженную миграционную систему. В краткосрочной перспективе федеральным агентствам, таким как ICE и CBP, придётся скорректировать свои операционные протоколы, чтобы избежать судебных разбирательств — это может вызвать внутренние трения и привести к поиску новых стратегий внешней миграционной политики. В конечном счёте это решение открывает новый этап, в рамках которого миграционная политика будет сталкиваться не только с социальным и международным давлением, но и с ограничениями, налагаемыми конституционным правом и судебной системой США.

Депортации в Карибском бассейне: случай Доминиканской Республики

В контексте регионального ужесточения миграционной политики Доминиканская Республика значительно активизировала свои усилия по контролю над нерегулярной иммиграцией, особенно со стороны Гаити. При администрации президента Луиса Абинадера была реализована политика массовых депортаций, что вызвало обеспокоенность как внутри страны, так и на международном уровне. Депортации происходят на фоне растущих общественных страхов перед трансграничной преступностью и проникновением вооруженных группировок из соседнего государства. В этой связи правительство усилило контроль на границе, применяя сочетание военного присутствия, технологий наблюдения и мер по сдерживанию миграции. С января по декабрь 2024 года доминиканские власти депортировали более 276 000 иностранцев, находившихся в нерегулярной миграционной ситуации, большинство из которых были гражданами Гаити. Эта цифра представляет собой значительное увеличение по сравнению с предыдущими годами и отражает систематическую и устойчивую политику депортации. Именно в октябре 2024 года правительство объявило план депортировать до 10 000 гаитян в неделю, что привело к усилению операций по всей стране. Эти операции включают рейды в жилых кварталах, аресты в больницах и снос неформальных поселений, населённых гаитянами. Одной из самых спорных практик стала депортация беременных и кормящих женщин из Гаити прямо из государственных больниц. Правозащитные организации, такие как Amnesty International, а также эксперты ООН осудили эти действия как негуманные и дискриминационные. Были задокументированы случаи депортации женщин в процессе родов, что подвергало риску их здоровье и здоровье их детей. Доминиканское правительство защищает эту политику, утверждая, что она необходима для поддержания порядка и национальной безопасности, и что все действия осуществляются в соответствии с законом. Однако международная критика нарастает: выдвигаются обвинения в нарушении фундаментальных прав человека и усугублении гуманитарного кризиса в Гаити. Ситуация вызвала дипломатическую напряженность между двумя странами и стала предметом обеспокоенности международного сообщества, которое призывает Доминиканскую Республику пересмотреть свою миграционную политику и обеспечить уважение прав мигрантов. Этот случай иллюстрирует проблемы, с которыми сталкиваются страны Латинской Америки и Карибского бассейна в управлении миграционными потоками, особенно когда гуманитарные кризисы, меры безопасности и двусторонние напряженности переплетаются. В конечном итоге ответ Доминиканской Республики – хотя и основан на законных соображениях суверенитета – также вызывает глубокие вопросы о соразмерности принимаемых мер, соблюдении правовых процедур и региональной соотвественности в условиях коллапса Гаити.

Заключение

Регион Латинской Америки и Карибского бассейна переживает критический момент в области миграции. Последние волны массовых депортаций, принудительных возвращений – прямых или косвенных – и новых стратегий пограничного контроля углубили региональный кризис, который назревал в течение многих лет. Эти процессы нельзя рассматривать как изолированные явления — они являются частью последовательной стратегии сдерживания миграции, реализуемой США, где мигранты в политическом дискурсе и на практике оказались назначены ответственными за внутренние проблемы. Дональд Трамп стал самым заметным – и агрессивным – лицом этой политики. Его одержимость мигрантами, особенно из Латинской Америки и Карибского бассейна, привела к созданию институциональной архитектуры, направленной на ограничение мобильности любой ценой. Под его руководством были укреплены не только физические и правовые барьеры на южной границе, но и продвигались такие программы, как «Оставайтесь в Мексике», соглашения о безопасных третьих странах и, в последнее время, спорное использование таких нормативных актов, как Закон о враждебных иностранцах. В основе этой стратегии лежит глубоко карательное видение, которое рассматривает мигранта как угрозу, потенциального врага или захватчика, тем самым легитимируя политику массового исключения и систематической высылки. Воздействие этой политики на Латинскую Америку и Карибский регион является глубоким. За пределами статистики на кону стоит стабильность обществ, уже отмеченных неравенством, насилием и институциональной хрупкостью. Массовые депортации – затрагивающие не только пересекающих границу, но и тех, кто уже пустил корни в США – перегружают возможности принимающих государств. Каждую неделю Сальвадор, Гондурас, Гватемала, Гаити, Венесуэла и Доминиканская Республика принимают группы возвращающихся, которых необходимо реинтегрировать в условиях структурной нестабильности. В этом контексте прибытие тысяч депортированных или самостоятельно депортировавшихся венесуэльцев в такие места, как CECOT в Сальвадоре, иллюстрирует новую фазу: прямую криминализацию мигрантов. Использование мегатюрем в качестве инструмента управления миграцией представляет собой тревожный поворот, при котором безопасность заменяет интеграцию, а страх заменяет закон. Наряду с этим набирает силу политика самодепортации – форма скрытого изгнания, при которой государству не нужно применять силу: достаточно внушить страх. Семьи добровольно решают вернуться из-за страха перед задержанием, разлучением или содержанием в нечеловеческих условиях. В последние месяцы эта практика даже стала экономически стимулироваться, с программами, продвигаемыми администрацией Трампа, предлагающими оплату билета домой, как будто это благодеяние, хотя на самом деле это вынужденное бегство, замаскированное под личный выбор. Это привело к глубокой трансформации миграционных потоков. Разрыв семейных связей, прекращение потока денежных переводов и неопределенность в отношении правового статуса миллионов людей изменили не только региональную мобильность, но и экономические модели, зависящие от изгнания как источника дохода. Денежные переводы, составляющие значительную часть ВВП в таких странах, как Гондурас и Сальвадор, находятся под угрозой из-за этой политики возвращения, что напрямую влияет на потребление, инвестиции в сообщества и способность содержать миллионы домохозяйств. Кроме того, правовая и судебная система теперь сталкивается с собственными ограничениями. Вмешательство Верховного суда США выявило конституционные проблемы этих мер, открыв пространство для правового спора о том, насколько далеко может зайти исполнительная власть в своем крестовом походе против миграции. Однако последствия уже ощущаются. Реальность такова, что многие страны Латинской Америки и Карибского региона – добровольно или вынужденно – берут на себя роль передовой границы глобального Севера. Общий итог мрачен: навязывается утилитарное видение человеческой мобильности, чья судьба зависит больше от электоральных циклов на севере, чем от фундаментальных прав. Однако возникает и сопротивление: от судов до улиц, через базовые организации, сети солидарности и предложения более справедливой региональной политики. «Будущее массовых депортаций остаётся неопределённым. Оно будет формироваться в рамках множества политических, правовых и общественных процессов: в президентских речах в Вашингтоне, но также в судебных решениях судов; в государственной политике в Боготе, Сан-Сальвадоре или Санто-Доминго, но также в способности мобилизации затронутых обществ. У Латинской Америки и Карибского бассейна есть возможность и ответственность: не смиряться с ролью пассивных получателей навязанной политики, а строить региональную стратегию мобильности, прав и достоинства.

Источники:

Chao Romero, Robert. The Chinese in Mexico, 1882–1940. University of Arizona Press, 2010. Viñas, David. Indians, Army and Frontier. Siglo XXI Editores, 1982. Ferrer, Ada. Cuba: An American History. Scribner, 2021. Americas Alliance. (2024). 28 years of IIRIRA: a horrible legacy of a white supremacist and deeply xenophobic immigration law. 30 September 2024. Available at: https://www.alianzaamericas.org Ambrosius, Christian. (2018). Deportations and the Roots of Gang Violence in Central America. School of Business & Economics, Discussion Paper. Berlin. Available at: https://refubium.fu-berlin.de American Immigration Council. (2025). A Guide to the Migrant Protection Protocols (MPP). Available at: https://www.americanimmigrationcouncil.org Marín, Rossana. (2025). "El Departamento de Seguridad Nacional de EE. UU. restableció el programa migratorio 'Quédate en México'". Infobae, 22 January 2025. Available at: https://www.infobae.com Rivera, Fernanda. (2025). "México se opone al regreso del programa 'Quédate en México'". Meganoticias, 20 January 2025. Available at: https://www.meganoticias.mx Human Rights Watch. (2020). The 'Migrant Protection Protocols' and Human Rights Violations in Mexico. Available at: https://www.hrw.org Inter-American Commission on Human Rights. (2025). Precautionary Measures on the "Stay in Mexico" Programme. Available at: https://www.oas.org/en Camhaji, Elías. (2025). "México aguarda con preocupación la avalancha de decretos migratorios de Trump". El País, 20 January 2025. Available at: https://elpais.com 1951 Convention relating to the Status of Refugees. Geneva, Switzerland. Refugees International. (2020). Deportation with Stopover: Failure of the Protection Measures under US-Guatemala Agreement. 10 June 2020. Available at: https://www.refugeesinternational.org El Mundo Newspaper. (2025). "US and El Salvador finalise 'unprecedented' asylum agreement: Bukele". 3 February 2025. Available at: https://diario.elmundo.sv BBC News Mundo. (2025). "Bukele agrees with US to accept deportees of other nationalities, including 'dangerous criminals' in prison". 4 February 2025. Available at: https://www.bbc.com/mundo Refugees International. (2025). Migration Outsourcing: New Agreements under Analysis with Haiti, Dominican Republic and Colombia. March 2025. Runrun.es. (2025). "International civil society denounces that externalising the US border will not stop migrants". 11 April 2025. Available at: https://runrun.es U.S. Citizenship and Immigration Services (USCIS). (2025). Credible Fear Screening and Interview Process. Available at: https://www.uscis.gov Gilberto Bosques Centre for International Studies. (2025). La política migratoria de EE. UU. y su impacto en América Latina. Informe Especial. April 2025. Available at: https://www.gob.mx Amnesty International. (2025). The United States: A Migration System that Criminalises. Available at: https://www.amnesty.org American Civil Liberties Union (ACLU). (2025). Police-ICE Collaboration under the 287(g) Program. Available at: https://www.aclu.org Piemontese, Antonio. (2025). "'Alien Enemies Act', what the 1798 law invoked by Trump to repatriate alleged Venezuelan gang members says". WIRED, 10 March 2025. Available at: https://en.wired.com The Republic. (2025). "Trump denies signing proclamation invoking the Alien Enemies Act to deport Venezuelan migrants". 22 March 2025. Available at: https://larepublica.pe Temporary Protected Status (TPS). U.S. Government Humanitarian Programme description. Infobae. (2025). "US civil organisations question the deportation of Venezuelans". 17 March 2025. Available at: https://www.infobae.com CNN. (2025). "Federal judges halt deportations, but Administration continues". 9 April 2025. Available at: https://cnnespanol.cnn.com Telemundo Noticias. (2023). "The U.S. quintuples its deportations this year". 17 September 2023. Available at: https://www.telemundo.com El País. (2025). "Bukele opens the CECOT mega-prison to deportations from the USA". 7 February 2025. Available at: https://elpais.com El País. (2023). "Bukele's mega-prison, symbol of his war against the gangs, arouses international alarm". 23 March 2023. Available at: https://elpais.com Migration and Development. (2025). "Satellite States: The Prison Externalisation of Migration in Central America", No. 54, pp. 45–63. Las Américas Newspaper. (2025). "El Salvador defends the deportation of Venezuelans from the USA and links them to organised crime". 19 March 2025. Newsweek El Salvador. (2025). "Venezuela says sending US migrants to Salvadoran jail is 'crime against humanity'". 18 March 2025. Available at: https://newsweekespanol.com El País. (2025). "Trump fills the White House gardens with photos of arrested immigrants". 29 April 2025. Available at: https://elpais.com Colomé, Carla Gloria. (2025). "El gobierno de Trump celebra el aumento de las autodeportaciones". El País, 2 April 2025. Available at: https://elpais.com Col, Devan. (2025). "Indictment against Wisconsin judge underscores Trump administration's aggressive approach". CNN USA, 25 April 2025. Available at: https://cnnespanol.cnn.com Trump v. J.G.G. (2025). Supreme Court of the United States. Case documents and commentary. Supreme Court of the United States. (2025). Trump v. J.G.G., Opinion of the Court. April 2025. Available at: https://www.supremecourt.gov CNN en Español. (2025). "La República Dominicana deportó en 2024 a 276.000 haitianos". 2 January 2025. Available at: https://cnnespanol.cnn.com Telemundo Noticias. (2024). "Dominican Republic intensifies deportations of Haitians: 10,000 per week". 12 December 2024. Available at: https://www.telemundo.com Amnesty International. (2024). Deportations of Pregnant Women in the Dominican Republic. November 2024. Available at: https://www.amnesty.org